Даниэль Клугер - Дело о показаниях покойника

– Ну что вы, – детектив добродушно махнул рукой. – Мое честолюбие не заходит столь далеко. Какой из меня президент... Или вы имели в виду другую кандидатуру? Какую, если не секрет?

Госпожа Бат-Сави готова была испепелить взглядом нахала, развалившегося в кресле напротив. Все же она ответила – после недолгого размышления:

– Думаю, следующим президентом будет Набу-Дал. После смерти господина Тукульти он возглавит оппозицию. Вы ведь это хотели услышать?

– Что вы говорите? Надо же. Значит, Набу-Дал. Кстати, а чем господин Набу-Дал занимался в тот день, когда состоялась встреча между президентом и Тукульти? – спросил Ницан.

– Не знаю точно. Во всяком случе, его не было в Тель-Рефаим, – Сарит Бат-Сави неожиданно успокоилась. Из ее голоса исчезли нотки раздражения и гнева, сверкавшие яростью глаза погасли. Ницан сообразил, что женщина значительно старше, чем ему показалось поначалу. – Господин Набу-Дал три дня назад отправился в Ир-Лагаш, для встречи с тамошними представителями «Возрождения Шенаара». Должен вернуться завтра.

– Так-так-так. Очень вовремя. А каковы были отношения между вашим шефом и его преемником?

– Нормальные деловые отношения, – ответила референт. – Они не были близкими друзьями и не были врагами.

Ницан кивнул.

– Понятно, – сказал он. – Скажите пожалуйста, госпожа Сарит, кто, кроме вас, знал о предстоящей встрече вашего шефа с президентом?

– Никто. Только вы зря уточняете – кроме меня. Я тоже не знала. Шаррукен... Господин Тукульти не ставил меня в известность о том, куда именно мы направляемся.

– А вы не спрашивали?

– Разумеется, нет. Накануне он попросил подготовить некоторые документы и предупредил о том, что утром за мной заедет.

– Из этих документов можно было сделать вывод о цели предстоящего визита?

– Не знаю. Я, во всяком случае, даже не пыталась. Собственно, я подготовила стандартный набор бумаг, с которыми Тукульти мог проводить переговоры с любым политиком – от президента республики до главы районного муниципалитета. Программа партии, проекты законодательных актов, результаты опросов общественного мнения. Резюме газетных статей за последние полгода. Состав теневого кабинета. Вот и все.

– Ничего секретного? Или, скажем так, ничего конфиденциального подготовленные вами документы не содержали?

– По-моему, нет. Нет, ничего.

– Прежде, чем удалиться в гостевую комнату, господин Тукульти попросил принести ему бумаги, – напомнил Ницан.

– Да, верно.

– Когда вы выполнили его распоряжение, вам ничего не бросилось в глаза? Вспомните, вы же, если не ошибаюсь, в тот момент видели своего шефа живым в последний раз?

– Да, в последний... Нет, не помню ничего подозрительного. Я вручила ему папку, он поблагодарил и попросил оставить его одного. Когда я выходила, в комнату вошел целитель. Если не ошибаюсь, личный целитель президента.

– Кто-нибудь присутствовал при разговоре господина Тукульти с целителем?

– Да, Цемэх, секретарь господина Тукульти. Разговор был недолгим. Я не успела дойти до конца коридора, как и Цемэх и целитель вышли из комнаты.

Это подтверждало сказанное Думмузи-Хрэфом.

– Вам вернули документы после смерти господина Тукульти? – спросил Ницан.

– Думаю, их вернули Цемэху. Правда, я не спрашивала у него.

Неожиданно Ницан спросил:

– Господин Тукульти всегда брал на деловые встречи свой гороскоп?

– Что, простите? – госпожа Сарит удивленно воззрилась на детектива. – Гороскоп? То есть, астрологический прогноз?

– Именно так. Посвященный Думмузи-Хореф утверждает, что рядом на тумбочке лежал гороскоп господина Тукульти. И что прогноз на вчерашний и сегодняшний дни был вполне благоприятен. Никаких настораживающих факторов.

– Глупости, – решительно заявила референт. – Никаких гороскопов там не было. Во всяком случае, я не видела. Думаю, целитель ошибается. Кстати, никакой помощи он господину Тукульти не оказал!

– Да, но господин Тукульти умер не от сердечного приступа, – повторил Ницан слова целителя. – Ладно, оставим в покое гороскоп. Давайте попробуем с другого конца. Он был женат?

– Нет, – ответила Сарит Бат-Сави. – Господин Тукульти – шукри. Был шукри.

Ницан хмыкнул. Когда-то словом «шукри» – «рабы» – называли тех, кто в неурожайные годы продавал самих себя храмовым хозяйствам и тем самым спасался от голодной смерти. Ныне же этот обряд, внешне повторявший древнюю церемонию самопродажи в рабство, представлял собой обряд посвящения в особые братства, своего рода аристократические клубы. Единственной деталью, роднившей древних шукри с нынешними, была пожизненность статуса.