Даниэль Клугер - Дело о вещих снах

После этой фразы в храме повисла тишина, и на него вытаращили глаза уже все. Кроме, разумеется, самой вдовы. Ницан не сразу понял, что причиной тому – явная двусмысленность последней фразы.

– Вот черт… – растерянно пробормотал он. – Я имел в виду совсем не… В общем, между нами отношения деловые. То есть, я хочу сказать, госпожа Барроэс – моя клиентка… – он отер салфеткой вспотевший лоб.

– Клиентка? Ничего не понимаю! – нервно воскликнул Нуррикудурр. – Вы кто такой?

Ницан успокаивающе поднял руку.

– Всего лишь частный сыщик, – сообщил он.

– Час от часу не легче, – проворчал Ишти Балу. – И чем же вы занимались по просьбе нашей кузины?

– Всего лишь обстоятельства смерти ее мужа, господина Шу-Суэна Барроэса-Лагашти, – тем же успокаивающим тоном произнес Ницан. Вынув из внутреннего карман куртки свидетельство о смерти Шу-Суэна, он прочитал: – «Свидетельство об исходе из мира живых. Мы свидетельствуем, что Шу-Суэн Барроэс ушел из мира живых в мир мертвых мирно и безболезненно, от сердечной недостаточности. Его сердце остановилось, его глаза закрылись. Слух его затворен для верхнего мира. Пусть истинное имя послужит ему ключом к воротам царства Эрешкигаль Милосердной. Настоящее свидетельство исхода из мира живых составлено целителем высшей категории Иштари-Кааном, магом-целителем Энки-Ганом и целителем первой категории Ахазом Шамашем». Ну, далее – подписи, печати… – Ницан помахал листком в воздухе. – Как видите, ничего из ряда вон выходящего.

– Вот именно! – воскликнул Нуррикудурр. – Умер от сердечной недостаточности, что ж тут странного? О каких обстоятельствах идет речь?

– Вы обо всем узнаете, – ответил Ницан. – И очень скоро. Именно для этого я вас и пригласил. То есть, пригласила и вас, и меня госпожа Барроэс. Сегодня истекает третья декада двенадцатого месяца со дня смерти господина Шу-Суэна. Оканчивается траур. Если Шу-Суэн умер своей смертью – ничего страшного, его душа будет мирно существовать в Царстве Мертвых. Но если его смерть была результатом преступления, то душа его уже не обретет покоя – целых семь лет она будет терзаться, не находя забвения. Вот потому-то госпожа Нурит Барроэс и попросила меня разобраться с этим делом – до истечения срока.

– Ну, хорошо! – снова встрял Нуррикудурр. – Все это мы прекрасно знаем. Но с чего вы взяли, что Шу-Суэн пал жертвой преступления? Насколько мне известно, и Иштари-Каан, и прочие целители, составившие свидетельство, весьма сведущие люди. Неужели они прозевали бы, если бы там было что-то подозрительное?

Остальные молчали, но было видно, что они вполне согласны с Нуррикудурром.

Вместо ответа Ницан спросил:

– Кто-нибудь из вас бывал ранее в этом помещении? Осмотритесь, не стесняйтесь!

Гости вдовы Барроэс завертели головами.

– Нет, – ответил Ишти Балу. – Нет, я здесь никогда не был.

– Я тоже, – произнес Нуррикудурр. – И должен сказать, мне здесь не нравится. Этот идол… – он ткнул пальцем в статую бога с двумя мечами. – Вообще, мне здесь как-то… – он поежился.

– Неуютно? – подхватил Ницан. – А вам? – он повернулся к Апсу Баэль-Шуцэрр. Коммерческий директор компании «Хаггай Барроэс» пожал полными плечами.

– Не знаю, – ответил он. – Я равнодушен к религии. Храм как храм. У всех у нас есть домашние святилища. Нет, я здесь никогда не был. Ну и что?

Генеральный менеджер на вопрос сыщика лишь отрицательно качнула головой.

– Самое интересное, – сказал сыщик, – что до самой смерти супруга и госпожа Барроэс не знала о том, что в доме имеется тайное святилище, устроенное Шу-Суэном. Только после его смерти госпожа Барроэс случайно обнаружила этот храм. А в нем – странные предметы, имевшие безусловное отношение к какому-то магическому ритуалу. Который, в свою очередь, показался ей связанным со смертью ее мужа. Подробности я опускаю, но, в конце концов, я тоже пришел к выводу, что господин Шу-Суэн Барроэс не умер от сердечной недостаточности, а был убит. Причиной смерти стало смертное заклятье… Но необычное, – добавил сыщик после небольшой паузы.

– Чушь! – фыркнул Нуррикудурр. – Какое еще смертное заклятье? Уж не хотите ли вы сказать, что такой опытный целитель, как Иштари-Каан не смог его распознать?

– Может быть, Иштари-Каан был в сговоре с преступниками? – предположил вдруг Ишти Балу. – Тогда почему его не пригласили сюда?

– Нет-нет, Иштари-Каан ничем не запятнал своей репутации, – поспешил ответить Ницан. – Он никоим образом не связан с преступлением. И, разумеется, он опознал бы смертное заклятье. Но вы не обратили внимания на то, что я говорю о необычном смертном заклятье. Способ убийства, избранный преступником, был слишком изощренным и не поддавался разоблачению даже такими искушенными в магических практиках целителями, как Иштари-Каан и его коллеги.