Даниэль Клугер - Дело о вещих снах

При появлении Умника Йона бар-Карта быстро захлопнул уже открытый рот, воззрился на один из бокалов и громко проглотил слюну. «Ага! – обрадовано подумал Ницан. – Кажется, все обстоит не так плохо!» Он тотчас почувствовал к жрецу нечто вроде братского чувства – выходит, тот тоже принадлежал к тайному сообществу «Тех-Кто-Видит-Рапаитов». Вслух быстро произнес:

– Ваше преподобие, господин Йона, тут очень сильное магическое поле. А у меня от него пересыхает в горле. Не составите ли вы мне компанию – опрокинуть рюмку-другую в вашей замечательной харчевне?

Жрец впал в глубокую задумчивость. Видимо, только этим объяснялось то, что рука его сама ухватила приглянувшийся бокал. Ницан тотчас принял от Умника второй и приветственно поднял. Йона бар-Карта ответил на приветствие слишком поспешно. Собственно, это Ницан оценил его жест именно как приветствие. На самом деле верный служитель Высшего Судьи праведного просто чересчур широко двинул рукой, прежде чем опрокинуть «ниппурское».

Сморщившись от удовольствия, Йона медленно перевел дух и отдал Умнику пустой бокал.

– Эх, – с горечью произнес он. – А я от своего вылечился. Молодой был, дурак… Так что вы там говорили насчет харчевни?

– Мне кажется, сегодня уже никто не придет искать помощи в вашем храме, – ответил Ницан. – Солнце уже садится. Пойдемте, я угощаю.

Жрец снова задумался, потом вдруг сурово спросил:

– Клянешься ли ты здесь, у святой статуи Высшего Судьи праведного, что не являешься неправедным судьей или продажным полицейским?

– Клянусь! – немедленно ответил Ницан. Умник, оценив торжественность момента, немедленно исчез и тотчас вернулся – с двумя высокими бокалами лагашской горькой. Они выпили, после чего Ницан добавил:

– Я – частный сыщик. Работаю за деньги, но честно.

Жрец нахмурился. Эти два понятия – «честно» и «за деньги» – у него почему-то не увязывались воедино. Решив, в конце концов, что в столице даже у хороших людей бывают странности, он принял приглашение Ницана. Через несколько минут они уже сидели за столиком в уютной и уже пустой харчевне «Два меча». После кувшина местного красного вина и бутылки лагашской горькой (Умник обиделся на это пренебрежение, но Ницан бесцеремонно усадил его в карман), сыщик снова поинтересовался, в чем же принципиальное отличие Высшего Судьи праведного от Баэль-Дина. Йона бар-Карта, изрядно захмелевший, ответил:

– Ни в чем. Высший Судья праведный, как тебе известно, ипостась Небесного судьи Баэль-Дина. Отличие в ритуале, – тут он понизил голос и, наклонившись к плечу Ницана, сказал: – Это ведь в столице всякие там такие штучки – полицейская магия, судейская магия… Ну откуда у нас, в глуши, этакие чудеса? Вот ты представь себе: ты точно знаешь, что какой-то негодяй – преступник, а суд его раз за разом признает невиновным. То ли у преступника этого связи, то ли денег куры не клюют. И что же ты сделаешь?

– И что же я сделаю? – спросил Ницан озадаченно.

– А-а! – воскликнул жрец и грохнул кулаком по столу. – Вот тогда-то ты и придешь в храм Высшего Судьи праведного.

– Ну, да, – согласился Ницан. – Приду, пожалуюсь. На душе легче станет. Давай еще по стаканчику.

– При чем тут легче на душе? – возмутился Йона бар-Карта. И тут же кивнул в ответ на вопросительный взгляд Ницана – мол, давай-давай, наливай, не стесняйся. Сыщик наполнил стаканы, жрец залпом выпил свой и, вновь понизив голос, объяснил: – Ты придешь в храм. Ночью. Зажжешь две свечи – желтую и черную. И вознесешь молитву Высшему Судье.

Ницан спросил небрежно:

– И о чем я буду молить Высшего Судью праведного?

– Ты назовешь имя преступника… – еле слышно произнес жрец. – И вознесешь молитву о справедливом наказании его.

– И что? Что будет?

– По прошествии трех декад… – жрец выразительно щелкнул пальцами. – Преступник оставляет земную юдоль. И далее предстает уже перед Ануннаками.

– А почему – по прошествии трех декад? – спросил Ницан.

– Ну, должен же Высший Судья убедиться, что речь идет действительно о преступнике! – Йона бар-Карта заговорщически улыбнулся и выразительно пожал плечами. Вернее, попытался пожать. Его изрядно развезло, так что Ницану пришлось тащить его до храма на себе. Здесь сыщик осторожно положил служителя Высшего Судьи праведного у пьедестала статуи, справедливо рассудив, что бог лучше позаботится о своем верном жреце, нежели заезжий сыщик, который и сам ступал не очень уверенно.