Лана Синявская - Помолвка с плачущим ангелом

По коридору им навстречу быстро шел молодой мужчина в белом халате. Поравнявшись, он на секунду замедлил шаг, внимательно посмотрел на расстроенную пару у окна, вежливо кивнул головой и двинулся дальше.

Промелькнувший было на лице женщины страх сменился отчаянием. По бледным щекам покатились слезы.

Я приближалась к нему, как и положено приближаться к заклятому врагу. Медленно, осторожно. Где-то, на самом донышке моей души, теплилась дохленькая надежда, что сегодня, наконец, все будет иначе. Совсем не так, как было вчера, и позавчера, и неделю назад.

Смешно, в самом деле. Еще совсем недавно я считала его своим другом, а теперь… Теперь я его боюсь.

Я сделала последний шаг и замерла, не решаясь поднять глаза. Но другого выхода не было, и мне пришлось…

То, что я увидела, заставило меня глухо застонать от бессильной ярости. Чудовище, смотрящее на меня в упор, не вызывало ничего, кроме отвращения. Бледное, осунувшееся лицо, пересохшие губы и мутный, красный глаз со слипшимися от гноя ресницами. Второй глаз монстра выглядел здоровым, но это не делало его более привлекательным.

Мне стало по-настоящему страшно. Что же со мной происходит? Неужели это одноглазое убожество и есть я, Лиза Локтева?

«На все сто процентов! – подтвердил мой внутренний голос. – Ты же стоишь перед зеркалом».

Я тяжело вздохнула, отвернулась и, всхлипывая, сползла по стене вниз. Хотелось зажмуриться покрепче, чтобы никогда больше не видеть эту отвратительную картину. Как бы не так. Не то что зажмуриться, даже просто закрыть глаз было трудно.

Сидеть в прихожей и проклинать все на свете мне, однако, быстро надоело, да и от входной двери заметно сквозило. Нужно идти в больницу, пока не поздно.

Решение далось мне нелегко. Врачам я почему-то не доверяла с детства и, по правде говоря, болела исключительно редко. Насколько себя помню, ничего страшнее простуды со мной не случалось. И вот теперь это…

Я резво вскочила и через пять минут вернулась в коридор в полной боевой готовности. По привычке глянула в зеркало и тихо охнула. Появляться в таком виде на улице мне категорически не стоит. От меня будут шарахаться даже встречные собаки. Черт возьми, где, скажите на милость, мои темные очки?

Нервно теребя в руках связку ключей, я торопливо вернулась в комнату. Очки отыскались почти сразу, однако возникла новая проблема: за окном было на редкость пасмурно. Лето выдалось паршивое: сплошные дожди да серое небо. Солнечные дни выпадали так же редко, как выигрыш в спортлото. В такую погоду в черных очках я точно буду выглядеть полной идиоткой.

«Зато без них ты легко сойдешь за младшую сестренку Франкенштейна», – съязвил внутренний голос. Я, разумеется, попросила его заткнуться, но прикинула, что идиотка все-таки лучше, и водрузила на нос спасительные очки.

Визит к доктору меня немного успокоил. Жуткие метаморфозы с моим лицом оказались всего-навсего одной из разновидностей конъюнктивита, правда, весьма противной.

«Ничего особенного, дорогая, обыкновенный кератит», – заявила общительная докторша, деловито пытаясь выдавить мне глаз. Я замотала головой, выражая протест против такого бесцеремонного обращения. Докторша оставила меня в покое и принялась выписывать рецепты на лекарства, попутно развлекая меня забавными, на ее взгляд, случаями из собственной практики. Как нарочно, все они как на подбор кончались весьма плачевно, и я вздохнула с облегчением, когда за мной, наконец, захлопнулась дверь кабинета.

Домой я возвращалась в приподнятом настроении, которое не могло испортить даже то, что на покупку средств, предназначенных для моего скорейшего излечения, ушла почти половина моей зарплаты. Все, что угодно, лишь бы вернуть все на свои места.

– Лиса! – окликнули меня возле самого подъезда.

Вот так всегда! Стоит тебе пожелать, чтобы никто не попался на пути, как тут же кто-нибудь обязательно встретится.

Я остановилась и обернулась, дожидаясь, пока высокая блондинка захлопнет дверь своего серебристого «Лексуса».

Татьяна, как всегда, выглядела великолепно. Сколько смотрю на нее, столько удивляюсь: чего ради такая красавица гробит себя в секретаршах? Впрочем, «гробит» – не совсем подходящее слово. Получает Танька вполне прилично, даже более чем. Хотя, на мой взгляд, ей прямая дорога в топ-модели. Матовая белая кожа с редкими брызгами веснушек, сверкающие зеленые глаза и груди, такие упругие и волнующие, что ни один мужчина не мог смотреть на них, не мечтая к ним прикоснуться. Ее лицо было не так совершенно, но никто не замечал этого, однажды разглядев как следует ее тело.