Ллойд Биггл-младший - Все цвета тьмы

Вдобавок, инопланетяне считают этот путь к спасению неприемлемым. Похоже, согласно их таинственному Кодексу, быть спасенными экспедицией с Земли — хуже, чем смерть. И он, Даржек, уж конечно, не сможет загладить свою вину перед ними, вытащив их из ужасного положения и тем самым втравив в положение, которое они сочтут еще более ужасным.

И досадовать на их менталитет — бессмысленно. Кодекс там или не Кодекс, а что с ними будет, попади они в лапы Космической Администрации США или ее русского аналога, вообразить себе — легче легкого. Остаток жизни они проведут в специально для них выстроенном зоопарке, давая регулярные представления для ученых и политиков, а дважды в неделю — еще и утренники для газетчиков.

„Так что, — сказал он себе, — если уж спасать их, то — на их собственных условиях. Которые, для начала, неплохо бы выяснить“.

Отправившись на поиски Исайи, Даржек обнаружил его на второй палубе, недвижно сидящим на корточках.

— Этот ваш Кодекс, — начал он. — Расскажи мне о нем.

— Я не могу этого сделать, — отвечал Исайя.

— Почему?

— Кодекс не позволяет этого.

Даржеку пришлось отвернуться, чтобы скрыть досаду.

— Знаешь, — сказал он, — обидно, что мы не можем доверять друг другу, хотя умирать нам — вместе.

Исайя издал отрывистый звук, означавший на его родном языке согласие.

— Сыграем еще? — спросил Даржек.

Они спустились вниз, и Даржек извлек из своего ящика записную книжку и карандаш. Как-то ему пришло в голову научить Исайю детской игре в „крестики-нолики“. Инопланетянина она привела в восторг. Он был столь наивен, что, не поддайся Даржек, никогда бы не выиграл. Но даже бесчисленное количество поражений не могло обескуражить его. Они довольно быстро заполнили блокнот Даржека полями для игры и теперь вернулись к первый странице, старательно используя каждый дюйм свободного пространства. Несообразительность инопланетянина интриговала Даржека не меньше, чем его энтузиазм.

Вдобавок, Исайя был одинок, держался особняком от остальных. Кому же, как не ему, оказаться самым слабым из пятерых, кто же еще скорее поддастся на уговоры и поведает ему, Даржеку, то, что он хочет знать? Если б только отыскать способ воспользоваться его слабостью…

„Стоп, — одернул себя Даржек, — неверно. Задача стоит иначе: имеется ли у него слабость, которой можно воспользоваться?“

Он передал Исайе блокнот.

— Должен признать, что ваш народ далеко опередил нас в технике и медицине, — заговорил он. — Но, что касается вашей этики… Она, в лучшем случае, второсортна.

Исайя замер, не дочертив очередной крестик, и уставился куда-то вдаль над головой Даржека. И хотя Даржек „подружился“ с инопланетянами, они до сих пор избегали встречаться с ним взглядами.

— Наша этика? Второсортна? — переспросил Исайя.

— Второсортна, — подтвердил Даржек.

— Не понимаю.

— Взять хотя бы ваш Кодекс. Ты говорил, что дал клятву блюсти его и скорее умрешь, чем нарушишь данное слово. И, похоже, полагаешь, что сей факт подтверждает высоту вашей этики.

Исайя молчал, не отрывая карандаша от бумаги.

— Возможно, оно и так, — продолжал Даржек. — Но подумай вот о чем: разве я давал клятву блюсти ваш Кодекс?

— Конечно, нет, — ответил Исайя. — Ты даже не знаешь нашего Кодекса.

— Верно. Однако вынужден умирать за то, чтоб он был соблюден. Несмотря на то, что даже не знаю его. Как ты это оценишь с точки зрения своей этики?

— Ты не понимаешь, — сказал Исайя.

— Ну да, не понимаю, но очень хотел бы понять. Раз уж мне придется умереть за то, чтобы ваш Кодекс не был нарушен, должен я хотя бы приблизительно понимать, за что умираю? Так или нет?

Исайя молчал.

— Разве справедливо, чтобы я умирал за ваш Кодекс, ничего не зная о нем? Или в вашей этике нет понятия справедливости?

— Я спрошу ***, - сказал Исайя.

Даржек захохотал.

— Разве ты не знаешь, что она скажет?

— Да… да… Знаю.

— Тогда зачем ее спрашивать? Этика… — Даржек значительно поднял палец. — Этика — не в том, что можно прочесть в книге. Не в том, чтобы всякий раз, при малейшем сомнении, бежать к старшим за советом. Этика — это то, что внутри, в самой сути твоего существа. Этика — чувства, которые подсказывают тебе, как следует поступить. Разве в твоем Кодексе сказано, что ты не вправе поступить так, как считаешь справедливым?

— Ты не понимаешь.

— Скажи, — настаивал Даржек, — как ты считаешь: справедливо ли будет, если я умру, и даже не буду знать, за что?