Валерий Гвоздей - Принцип неопределенности

Он с горечью махнул рукой.

Я спросил:

– Конкурентом ваш план реализован слово в слово?

– Пошаговая цепь действий, операций – на сто процентов.

– А вдруг – невероятное совпадение?

– Использовались нетрадиционные решения, своего рода ноу-хау… Совпадений тут быть не может… Да что говорить, я узнал свой проект. Корпел над ним шесть лет.

– Человек в состоянии запомнить его, хотя бы в основных положениях?

– Что вы… – Николай Сергеевич откинулся на спинку мягкого кресла. – Это совершенно исключено. Бизнес-план – целый фолиант. Огромные массивы цифр, имен и адресов. Ссылок на документы, с обширными цитатами. Всё там важно, мелочей нет…

– Я бы хотел поговорить с секретарем.

Просьба не вызвала энтузиазма.

– Не стоит. Разбирательство произвело на секретаря тяжелое впечатление.

Что с того? Секретарь – фигура неприкосновенная? А может, секретарша?

Нужно прояснить ситуацию:

– Ваш секретарь мужчина или женщина?

– Женщина. – Круглов поиграл желваками. – Какие-то проблемы?

Ни с того ни с сего – боевая стойка. Вот тебе раз.

Я покачал головой:

– Никаких проблем.

Честно говоря, подмывало добавить: «у меня». Я сдержался.

Возникло подозрение, что Круглов неровно дышит в сторону отсутствующей секретарши. Если спросишь, почему сразу не дал понять, что секретарь – женщина, ответит: во избежание предвзятости.

А рыльце в пушку. Их отношения вряд ли ограничены рамками официальных. Я кое-что знал о нем. Счастливый муж. Отец троих взрослых детей.

Бывает.

– Зачем Светлане Владимировне кусать руку, благодаря которой она живет как в раю? – спросил шеф.

Явно стремился оградить ее.

Опустив взгляд, я невольно подумал, что мужские и женские представления о рае могут варьироваться в довольно широком диапазоне.

Круглов нервничал:

– Секретарь документ набирала под мою диктовку… Она могла видеть лишь фрагмент, с которым мы работали. Целиком проект в руках не держала – только по кускам и с большими временными интервалами… И я говорил с ней о пропаже. Светлана Владимировна тут ни при чем. Верный человек. Она себя всю отдает компании.

Двусмысленная фраза.

– Родственников нет, друзей тоже нет. И секретов никаких. Она же на виду постоянно.

Эк хватил! Даже с учетом неформальных отношений.

– Совсем никого? – решил уточнить я.

Шеф помолчал, хмурясь.

– Ну, как-то она звонила в один город. Я случайно узнал. Выяснил по своим каналам, что у нее там сестра. Но других родственников не имеет, точно.

– А сестру почему скрывала?

– Это личное. Касаться не будем.

Ладно. Хотя у вас тут всё личное.

– Кстати, о личном, – сказал я небрежно. – Если нельзя лицезреть саму Светлану Владимировну, то я хотел бы видеть ее личное дело.

– Опять вы… – поморщился Круглов.

Я бы мог добавить, что интуиция меня выручала не раз. Какой смысл?

У бизнесмена – розовые очки.

– Виктор Михайлович, – обратился глава компании к заму. – Не в службу, а в дружбу… У Светланы Владимировны в столе. Кажется, в правом нижнем…

Так. Личное дело хранится не в отделе кадров – в столе у секретарши. Ну и ну.

Сухов вышел. Было слышно, как он выдвинул и задвинул пару ящиков. Через полминуты неловкого молчания вернулся, папку вручил мне.

Я начал ее пролистывать.

В деле сразу обнаружилась нехватка бумаг. И в основном тех, на которых должно быть фото. Причем отсутствовали даже копии страниц паспорта. Их не изъяли из папки – их не подшивали вообще. Нумерация везде сплошная.

Всё отчетливее становилось ощущение махровой липы.

Девица крепко зацепила шефа.

Наверняка появилась в компании совсем недавно и взлетела стремительно, вызвав ярость в коллективе, на который ей плевать, как любой временщице.

– Где же фотографии? – спросил я.

– У нее тогда не оказалось, при оформлении. А потом как-то… Я ее лицо вижу пять дней в неделю, без фото.

Кашлянув, я начал было:

– Николай Сергеевич, при всем уважении…

– Простите, вы уверены в своем праве делать мне замечания? -вскинулся шеф.

Какое-то время в кабинете было тихо.

Вот ситуация.

Ищите «крота», при этом хозяйскую пассию, главного подозреваемого, не трогайте.

Шеф понимал, что выглядит нелепо.

– Извините, – буркнул он.

Во мне забрезжило какое-то предчувствие, неясное, ускользающее. Но пока трудно было расшифровать сигнал непредсказуемого, словно ребенок-вундеркинд, подсознания.

– Вас не затруднит описать внешность Светланы Владимировны? – отозвался я, надеясь на подсказку зрительной памяти.