Михаил Черненок - Последствия неустранимы

Вскоре за Огнянниковой принялся ухаживать Хачик Алексанян. Хотя в общем-то он и не нравился ей, но пятилетняя жизнь в одиночестве заставила Анну Леонидовну призадуматься. Надо было определяться в жизни, не век же одной куковать. Все бы, возможно, и сложилось, однако тревожило Огнянникову предстоящее знакомство с родителями Хачика — они ведь знали ее как «жену» Головчанского. И Огнянникова надумала изменить внешность. Первым делом перекрасила волосы. Это, конечно, наивность, Анна Леонидовна сама понимала, но другого выхода не могла придумать.

— Вы перекрасили волосы первого сентября, то есть уже после смерти Головчанского… — уточнил Бирюков.

— Да, но задумала это значительно раньше, — быстро ответила Огнянникова, чуть помолчала и продолжила свое невеселое повествование.

В последнее время Головчанский словно забыл Огнянникову. Она догадывалась, что Александр Васильевич увлекся другой женщиной. Это даже ее обрадовало, но радость была недолгой. В середине августа начались по вечерам телефонные звонки и уговоры «насчет еще одного медового месяца в Николаевке». При этом Головчанский делал упор на деньги, обещал нарядить Анну Леонидовну, как куколку. Огнянникова после долгих размышлений «клюнула на приманку», написала заявление об отпуске и сказала на работе, что поедет отдыхать в Прибалтику. Но потом, еще раз все взвесив, сообразила, что опять вязнет в трясине, из которой можно не вырваться до той поры, пока не подурнеет внешне, а тогда уже о замужестве и мечтать нечего! Головчанский, получив от Огнянниковой внезапный отказ, взбесился и пригрозил: «Смотри, лапушка, горько пожалеешь! Твой любовный альянс с Хачиком я прихлопну одним мигом!» Так закончился последний разговор с Головчанским.

Между тем Хачик Алексанян не давал проходу. И Огнянникова решилась: «Была не была!» Чтобы приготовиться заранее к отъезду, стала искать покупателя на недостроенную дачу. Помогла в этом вопросе Евдокия Федоровна Демина. Ее сын, живущий в Новосибирске, согласился купить новенький сруб за семьсот рублей и перевезти его на свой мичуринский участок недалеко от Новосибирска. Купля-продажа состоялась вечером в ту самую пятницу, когда у Головчанского по вине Хачика сорвался отъезд из райцентра и он с вокзала пришел в дачный кооператив. Увидев Александра Васильевича в кооперативе, Огнянникова перепугалась. Ей стукнуло в голову, что Головчанский придумал против нее какие-то козни, и она решила проследить, что он будет делать…

— Проследили? — спросил Бирюков, когда Анна Леонидовна внезапно замолчала.

— Получив от сына Евдокии Федоровны деньги, я осталась в своей даче и все видела, — тихо ответила Огнянникова.

— Что конкретно?

— Как Надя Туманова убирала с грядок лук, потом осталась на даче ночевать. Как Хачик с бригадой ушел от Головчанского и как Головчанский после сидел на крыльце своего дворца со стариком Пятенковым. А когда он проводил старика и шмыгнул на дачу Тумановых, мне стало понятно, что Наденька попала на удочку Александра Васильевича крепче, чем я. Тут и пришла мне в голову дурная мысль — позвонить Софье Георгиевне, чтобы она накрыла мужа в чужой постельке.

— Позвонили?

Огнянникова кивнула:

— А перед тем, как позвонить, ключ от дачи Тумановых на крыльцо ей положила.

— Зачем?

— Чтобы Софья Георгиевна могла внезапно войти в дачу. Если бы она стала стучать в дверь, Головчанский или через окно улизнул бы, или придумал что-нибудь другое. У него в таких делах был богатый опыт. По себе знаю…

— Выходит, это Софья Георгиевна отравила мужа?

Огнянникова резко вскинула голову и испуганно посмотрела на Бирюкова:

— Я не подсказывала, что ей делать. Просто сказала, мол, говорит ваша доброжелательница. Возьмите на своем крыльце ключик и тихонько войдите в дачу Тумановых. Там увидите мужа и еще кое-кого… Больше — ни звука, сразу трубку положила.

— Даже не сказали, с кем там Головчанский?

— Нет. Если бы я упомянула Надю Туманову, Софья Георгиевна не поверила бы и никуда бы не пошла среди ночи.

— Значит, она все-таки пошла?..

— Да. Я проследила за ней до самого кооператива. Домой за полночь вернулась, когда дождь проливной хлынул.

Все логично, все обстоятельно выглядело в показаниях Анны Леонидовны. Теперь даже можно было объяснить появление мокрых следов на лестничной площадке перед квартирой Огнянниковой, которые видел Хачик Алексанян, возвращавшийся от Тоси Стрункиной и хотевший обсушиться у будущей жены. Не хватало самой «малости» — доказательств, подтверждающих, что дело происходило именно таким образом, как рассказала Анна Леонидовна.