Вилли Конн: Эстэр — соперница Марианны

— В эти минуты, — Марианна с робкой надеждой посмотрела на Нормана, — по телевидению идет последняя серия. Мы исчезнем навсегда, неотмщенные, униженные.

— Я боюсь, Марианна, боюсь темноты и небытия. Ведь от нас не останется ничего, даже цветка на могильном холмике, — зарыдала Эстер.

Майк прижал к себе мокрое от слез лицо девушки, чувствуя, как у него у самого на глаза наворачиваются слезы:

— Любимые, я сумею спасти вас!..

Но лицо Эстер, словно солнечный зайчик, выскользнуло из его рук, поплыло, растворяясь и исчезая.

— Нет!!! — закричал Майк.

«Месть! Клянусь вам, девочки, я сделаю то, что не смогли сделать вы своими нежными руками…»

— Нежными руками… — повторил он и вдруг разрыдался. Майк рыдал так же безутешно и жутко, как тогда, когда потерял свою Эолу. Он чувствовал себя усопшим, низвергнутым из рая в ад.

Прокусив насквозь губу, он слезами боли остановил слезы отчаянья. Не разжимая челюсти, Майк быстро собрал походный саквояж. Оставалось заехать в полицейский арсенал за оружием.

Сев в «Форд», Норман потянулся к рулю и вдруг отпрянул — на лобовое стекло ляпнулась огромная зеленая капля. Вот это птичка! Детектив включил стеклоочиститель. Но в тот же миг вся машина была облеплена противной зеленой слизью. В ней стало темно. Машина поднялась в воздух и полетела куда-то, набирая скорость.

Когда она, наконец, остановилась, мягко осев на пружинах, Майк ударом плеча распахнул склеившуюся дверь.

«Форд» стоял посреди огромной зеленой пещеры! Норман увидел застывшие в ужасе фигурки людей и гигантскую змею, которая тащила за ногу женщину, вцепившуюся в бампер заплывшей зеленой слизью машины. Это была Лиз Коннели!

Не раздумывая, Майк кинулся к гадине. Заметив его, чудовище оставило актрису. Его шершавый хвост обвился вокруг бедра Нормана, пытаясь вывихнуть сустав, а беззубая пластичная пасть вцепилась в шею.

Пригнувшись, Майк запустил руку по самый локоть в пасть бестии и, ухватив ее горячий, мокрый язык, рванул его на себя! Жуткий звук, похожий на визг тормозов, потряс своды пещеры. Из пасти змеи ударил фонтан отвратительной зеленой жижи.

Майк отшвырнул вырванный язык чудовища, и он запрыгал по полу пещеры, как пойманный угорь по дну лодки.

И тут стены пещеры раздвинулись. Вспыхнул забытый и радостный, словно воспоминание детства, дневной свет… Люди обернулись в его сторону и увидели фигуру режиссера, которая медленно и зловеще, точно палач к эшафоту, приближалась к Норману.

— Как ты посмел, мразь! — инопланетянин остановился у бездыханного змеиного тела. — Ты убил змея, доставленного сюда за миллионы Световых лет! За это ты будешь умерщвлен! Инопланетянин нацелил револьвер в лоб Нормана, с садистским интересом наблюдая за выражением его лица. Но оно было презрительным и непроницаемым, что не понравилось монстру.

— Подойди, — приказал он Лиз Коннели, — его убьешь ты!

Актриса взяла оружие из рук инопланетянина и, зная, что исполняет самую важную в своей жизни роль, направилась к Норману.

— Держи! — неожиданно крикнула она и кинула револьвер детективу.

Норман поймал его на лету. В то же мгновение во лбу инопланетянина открылся третий глаз, готовый извергнуть смертоносный луч. Но еще раньше, с каскадерской ловкостью, Майк нажал спуск. Пуля вдребезги разнесла третий глаз Гонзалеса.

Склонившись над упавшим киборгом, Майк снял с его пальца золотой перстень в форме овечьего копытца.

— Я отомстил за вас, девчонки, — прошептал Норман.

Войдя в кабинет главного редактора «Нью-Йорк пресс», фотокор Джимми Смит развязно закинул в свой лягушачий рот ананасовую жвачку — он знал себе цену.

— Какие проблемы, босс? — спросил он главного редактора тоном начальника, одалживающего десятку шоферу.

Это был имидж крутого журналиста, необходимого газете больше, чем она ему.

Для начала, выплюнь резинку, Джимми, чтобы тебе не пришлось ее проглотить, — шеф посмотрел на фотокора, не предвещающим ничего хорошего взглядом.

— Вы хотите сказать, сэр, что я уволен? — спросил Джимми дрогнувшим голосом, при этом его имидж съежился до размеров использованного презерватива.

— Ты угадал, Джимми, — утвердительно кивнул главный.

— Все из-за той фотографии, где начальник полиции лакает пиво?

— Да. Мы выставили его дураком, а он провел блестящую операцию, освободив Лиз Коннели и всех других. Его даже представили к награде. Мне жаль, Джимми. Пойми, это вынужденное решение…