Алисия Дин - Сердце ведьмы

Звук раздался снова, и на этот раз он распознал его: хруст хвороста, подбрасываемого в костер. Он облегченно вздохнул. Возможно, риск и добавлял волнения, но он не хотел быть обнаруженным Билли Бобом и его деревенскими дружками. Осталось еще так много вещей, которыми можно насладиться… Некоторые удовольствия не стоит торопить.

Девушка — Равин, он прочел ее имя на водительских правах, — застонала. Он почувствовал, как наливается его тело в области поясницы и как возбужденная плоть упирается в молнию на брюках. Стон был лишь началом. Стон означал, что скоро она проснется и ощутит удовольствие от его прикосновений. Он всегда ждал, пока они проснутся. Без сознания не было страха. Без страха не было удовлетворения.

Сердце забилось быстрее. Раньше он никогда не был так возбужден. Он надеялся наслаждаться этой женщиной дольше, чем другими.

— Время просыпаться, дорогая, — прошептал он.

Его тело задрожало в предвкушении. Скоро. Очень скоро.

Первый раз он испытал экстаз, когда потерял пациентку в хирургическом отделении. Несмотря на то что это не было запланировано, ее смерть возбудила его сверх меры. Он открыл для себя, что способность забирать жизнь возбуждает сильнее, чем способность ее спасать. С тех пор убийство переросло для него в невообразимое удовольствие.

Это изящное создание, привязанное ремнем к кровати, было его шестой жертвой — и самой великолепной из всех. Почти идеальной. Он всегда выбирал совершенство, потому что разрушать его доставляло ему огромное удовольствие. Смотреть в глаза прекрасной женщины, понимающей, что ее жизнь находится в твоих руках, видеть, как она осознает, что красота не сможет ее спасти… Такое возбуждение не передать словами.

«Когда маленькие мальчики решают стать гадкими сопливыми ублюдками, они должны отвечать за последствия!»

Что за?.. Он обернулся на голос, разнесшийся эхом по лачуге. Комната была пуста. Он посмотрел на девушку. Все еще без сознания. Это не она.

«Дурак, конечно, это не она. Ты что, не узнаешь голос собственной матери?»

Холодок пробежал по его телу и замер в области паха. Он вздрогнул, и его член сжался, будто пытаясь заползти внутрь тела. Он терял рассудок. Мать была мертва уже несколько лет. Она больше не могла его обидеть, не могла продолжать контролировать его.

Девушка снова застонала, и он забыл о голосе матери. Затаив дыхание, он наблюдал, как дрожат ее веки. Боже, она была прекрасна. Ее глаза казались почти черными при лунном свете, но он помнил их потрясающий оттенок: темный изумруд с золотыми крапинками на радужной оболочке. Ему не терпелось увидеть страх, который в них отразится.

— Привет. А я тут ждал, пока ты очнешься. Ты меня помнишь?

Девушка покачала головой. С платком во рту она не смогла бы ответить, даже если бы захотела.

— Я видел тебя в ресторане. Ты была с двумя женщинами. Праздновали помолвку, верно?

В ее глазах появилось смущение, но страха не было. Да, вначале всегда была растерянность. Но вскоре появится и страх. Страх всегда приходит сразу же при виде лезвия. Затем вопросы. Потом мольбы. И наконец пронзительные крики.

— Скажи, ты — невеста? — Девушка не ответила, поэтому он продолжил: — Если да, то мои поздравления.

А про себя улыбнулся. Если она невеста, то это значит, что где-то был разочарованный жених.

Сняв смокинг, он бросил его на спинку кровати и, подойдя к камину, вытащил нож из ножен.

— Ничего страшного, что ты не помнишь меня. После сегодняшнего вечера обязательно запомнишь.

Он не стал добавлять, что она не будет помнить его долго, так как жить ей осталось несколько часов. Незачем нагнетать обстановку. Еще не время.

Подержав лезвие ножа над огнем, пока оно не стало красным, он снова подошел к ней. Девушка перевела взгляд с ножа на его лицо. Он увидел злость, но не страх. Проклятье. Тогда он схватил ее за ворот красного платья, резко дернул и полностью порвал наряд. Красный прозрачный бюстгальтер едва прикрывал соблазнительную грудь, которая (о да!) была идеальной. В глазах девушки отразилось еще больше злости. Она что-то забормотала и попыталась развязаться.

— Не дергайся. Все равно не выберешься. — Улыбаясь, он провел горячим лезвием по ее животу.

Из ее груди вырвался стон, и комнату наполнил запах обгоревшего тела.

Вот, так уже лучше. Он посмотрел ей в глаза. Боль. Но все еще нет страха. Да что она, черт возьми, о себе думает?!

— Считаешь себя крутой, да? — Снова медленно опустив нож, он стал наблюдать за ней. Глаза девушки следили за каждым его движением. Он ухмыльнулся. Дай же мне увидеть твой страх.