Алексей Сальников - Отдел

— Опять фимозный, что ли? — так неожиданно спросил доктор, что Игорь растерялся в очередной раз.

— С фимозом, говорю, лежал? — уточнил доктор. — Я в педиатрии халтурил и много, вроде, чего делал, но из других пациентов никто не помнит, что я там был, только поток фимозных не иссякает. Такое чувство, что их миллионы и у всех них хорошая память на лица. Я кого-нибудь из них когда-нибудь придушу.

— Я с аппендицитом лежал, вы у меня книжку Зощенко взяли, — сказал Игорь, надеясь, что это как-то освежит память доктора.

Злобная рожа доктора на миг озарилось каким-то добрым светом.

— Самое интересное, что Зощенко помню, — сказал доктор, — а значит, и тебя помню частично, потому что возле тебя какой-то придурок малолетний терся и специально тебе какие-то байки смешные травил, его забавило, что тебе смеяться было трудно из-за швов, и я ему пару лещей прописал, чтобы он больше так не делал. Но, вообще, педиатры, конечно, святые люди. Какой-нибудь педиатрией заведовать, это как если бы были целые мужские отделения, и там были бы краны с горячей, холодной водой и отдельный кран с коньяком, и всем было бы разрешено его пить, а по телевизору каждый день бы шел финал чемпионата мира по футболу. Вот, примерно, что собой представляет почти любое педиатрическое отделение.

Доктор хотел продолжить, но тут скрипнула дверь и лицо доктора омрачилось. Молча кивнув Игорю, доктор вышел. Игорь стал заинтригованно коситься в ту сторону, куда все пропадали и откуда все появлялись, но увидел только смутный светлый прямоугольный проем и такой же смутный силуэт. Дверь скрипнула еще раз и с характерным прочным деревянным звуком затворилась.

— Ну, здравствуйте, Игорь Петрович, — послышался бодрый голос, хозяин которого не спешил появиться в Игоревом поле зрения.

По линолеуму скрипнули ножки придвигаемого стула или табурета, Игорь попытался повернуться в сторону говорившего, но очень холодная рука легла ему на плечо, останавливая.

— Не надо, не шевелитесь, вам еще пару дней покоя не повредит, — сказал голос.

— Как-то невежливо с потолком разговаривать, — заметил Игорь.

— Я это как-нибудь переживу, — сказал Олег, а судя по голосу, это был именно он.

— Сказали, что вы решите, можно ли мне звонить или нет, — сказал Игорь бегающим пятнам света и тени на потолке.

Олег застенчиво помычал, как бы подбирая слова.

— Просто я даже не знаю, что думает жена по поводу моего отсутствия. Я знаю, что вы знаете, что она ушла, но все равно, мы ведь близкие люди, как никак. Должна же она как-то переживать, и я, соответственно переживаю сейчас, что она переживает.

— Она не переживает, — с удивительной беззаботностью откликнулся Олег на опасения Игоря. — Я всем вашим близким, которые на ваш номер звонят, говорю, что вы в служебной командировке, где исключены всякие контакты. В принципе, так оно и есть. То, что вы находитесь в больнице, вполне может считаться командировкой. Думаю, не стоит показывать вас, облепленного гипсом, чтобы их не расстраивать. Подождите пару дней и говорите, что вернулись и все у вас хорошо. Тем более все у вас действительно гораздо лучше, чем у остальных.

Олег сам подвел к вопросу, который Игорь боялся задавать, но даже теперь, когда Олег предоставил Игорю возможность задать этот вопрос, Игорь все равно не решался произнести его вслух.

— Я правильно понимаю, что что-то случилось, пока меня не было? — спросил Игорь у потолка.

— К сожалению, да, — сразу же ответил Олег, — причем не пока вас не было, а буквально через час после того, как вы ушли из котельной. Сначала отключилось наблюдение, я попытался позвонить Сергею Сергеевичу и Игорю Васильевичу, но они уже не отвечали. Мы подъехали минут за двадцать, а там уже все кончено было. Абсолютно все зачищено. Кто-то закинул две гранаты в форточку, кто-то разгромил все служебные помещения, включая подвал и агрегат для сбора показаний. Хорошо еще, что они до наших данных не добрались, хотя и уперли все железо подчистую. У Саши только иллюзия была некоей власти над данными отдела, там все в «облаке» сохранялось, а сервера «облака», к счастью, не у вас находились. Я возможности нападения опасался с самого начала, потому что этим когда-нибудь все и должно было закончиться.

Игорю лень было спрашивать про «облако», потому что по контексту он как-то угадывал, что это за способ хранения данных. Да и одновременная смерть всех сотрудников отдела как-то еще не укладывалась у него в голове.