Татьяна Иванова - Сорняк из райского сада

— Дмитрий Семенович, — обратился к нему Павел. — Куда Вы его отвели-то?

— Отпустил! — ответил начальник и снова умолк, уставившись невидящим взглядом на свой стол.

— А, что случилось-то? — удивился Володя. — Обознались что ли?

— Не твоего ума дело! — вновь грубо ответил майор, и, отвернувшись от ребят, облокотился на спинку стула, а потом уставился в потолок.

В эту минуту снова зазвонил телефон, и Володя снял трубку.

— Алло?

— Одну минуточку.

— Дмитрий Семенович, это Вас.

Майор, словно очнувшись от забытья, шустро подскочил к телефону.

— Алло? Вера? Я слушаю…

— Угу, угу…

— А когда выписывают-то? Завтра? Очень хорошо!

— Ну и ладно, за анализами Колька потом сгоняет. Только не забудь сразу купить лекарства.

— Ничего, ничего! У нас ему все равно будет лучше, чем в больнице, да и консультация рядом.

— Какое беспокойство, сестричка, о чем ты говоришь?!

— Нет! И даже не думай!

— Ну, все, пока! Увидимся вечером.

Дмитрий Семенович положил трубку и с облегчением вздохнул.

— Племянника завтра выписывают. — Сообщил он ребятам. — Недельку, другую побудет пока у меня, а не то сгноят его в Веркином захолустье.

— Что? — удивленно спросил он после затянувшейся паузы у ребят, все еще с недоумением смотрящих на него.

— Я же вам говорил, что у Алешки был сложнейший перитонит, неужели не помните?

— Помним! — почти в один голос сказали сержанты, и недоуменно переглянувшись, умолкли.

Телефон зазвонил снова, и стоящий рядом майор снял трубку.

— Милиция!

— Таак! Угу!..

— Во сколько?

— А что же сразу не позвонили?

— Понятно! Ладно, диктуйте адрес.

Он положил трубку, на ходу продолжая записывать адрес, а потом скомандовал Володе.

— Проскурин, давай — ка скорехонько шуруй к ребятам, вели заводить машину, мы едем на вызов.

— Мы?

— Я и они, а вы с Хадаевым остаетесь в дежурке.

Совершенно ничего не понимающий Константин Кустовский некоторое время стоял около милиции и пытался найти хоть какое-то логическое объяснение происходящему.

Майор, абсолютно ничего не объясняя, вывел его на улицу и, вручив сумку, велел отправляться на все четыре стороны. Что это могло значить? Может, они подумали, что он вовсе не тот "Лель", которого заложили подельники? — Да, нет, он же моментально отреагировал на кличку в аэропорту, и этого не могли не заметить оперативники. Да и потом, если даже за основу принять такое предположение, разве смогли бы его отпустить на все четыре стороны без официальных объяснений, расписок и тому подобном, да еще вечером! Ведь его даже не допрашивал следователь! Нет, здесь что-то не так! Может…может они решили приготовить ему какую-нибудь подставу? Но в связи с чем? — Да нет! Это и вовсе никуда не катит!

Он еще раз оглянулся на двухэтажное из серого кирпича здание милиции и медленно побрел в сторону от него. Куда теперь? — Думал он, — опять к Людке? И вдруг… какая-то резкая, ниоткуда взявшаяся сила, заставила его остановиться как вкопанного! Сознание его в тот же миг начало размываться, как при наркозе. Константину было знакомо это ощущение еще с детства, когда его готовили к операции по удалению грыжи. "Размывание" это длилось совсем недолго, а потом и вовсе прекратилось, и Константин Кустовский по кличке "Лель", сознание которого в считанные секунды было кем-то надежно запрятано в самые недра души, забыл о своем существовании.

Серафима вышла из воды, распустила волосы, тряхнув головой.

— Господи, какое блаженство! — подумала она, ощутив привычную после купания, приятную, бодрящую легкость в теле.

Она, пожалуй, откажется сегодня от обеда. Купит чего-нибудь перекусить в ближайшем ларьке и останется на пляже до вечера. От загара, правда, пока стоит воздержаться и не высовываться из-под зонтика, а вот наплаваться она сможет вволю!

Наскоро закрепив в песке солнечный зонтик-грибок, она расстелила тонкий поролоновый матрасик и с удовольствием на него улеглась, подложив руки под голову. Мелкие струйки воды, задержавшейся в складках купальника, тут же лениво поползли по ее телу, стекая вниз, вызывая легкий ненавязчивый озноб.

— Может почитать журнал? — спросила себя Серафима.

— Нет, полежу просто так минут пятнадцать, а потом уж и за чтение примусь. — Решила она и закрыла глаза, стараясь расслабиться.

Однако не прошло и пары минут, как она услышала чьи-то шаги возле самого уха и… О! Господи! Раздавшийся после этого знакомый треск очков!