Уильям Риттер - Кости зверя

– Твоя правда, – прервал его Джекаби. – Ты совершил большую глупость.

Хэнк мрачно кивнул.

– И вел себя безрассудно.

Зверолов снова кивнул.

– Но, конечно, происшествие выдалось не из обычных. Ты обратил внимание на орнамент его чешуи?

– Многослойная, как у удава, но прочнее гвоздей! – загорелись глаза Хэнка. – И очень красивая.

Джекаби улыбнулся, порылся в карманах пальто и остановился.

– Это никогда не повторится, да?

– Мне ничего не нужно повторять дважды. Я бы завязал на пальце узелок на память, но, – зверолов поднял запястье, перемотанное свежими бинтами, – мне кажется, я и так усвоил урок и теперь уже ни за что не позабуду его.

Джекаби кивнул, вынул из кармана сине-зеленую чешуйку и передал ее Хадсону.

– Это была катастрофическая ошибка с твоей стороны, мой друг, но кое-какие ее последствия, как ты отметил, действительно были красивы.

Хадсон взял чешуйку здоровой рукой и повертел ее в пальцах, слегка улыбаясь. Потом зажал ее в ладони и обратился ко мне:

– А вы что скажете, барышня? Не стану осуждать, если вы теперь меня ненавидите. Сотворенного обратно не вернешь.

Перед моим мысленным взором всплыло лицо Нелли Фуллер. К горлу подкатил комок. Хадсон, казалось, мучился не меньше моего. Он так старался спасти ей жизнь, что едва не разделил с ней ее участь.

– Я в ярости, – спокойно ответила я. – Но не настроена сейчас обсуждать катастрофические провалы. Постарайтесь пока отдохнуть.

– Спасибо, детка.

– Я попрошу Чарли приглядеть за тобой, – сказал Джекаби. – Он хороший человек.

Хадсон кивнул.

– Поначалу я в нем сомневался, но потом зауважал. Хотелось бы и мне завоевать его уважение. Пройдет немало времени, прежде чем он станет мне доверять.

Очевидно, выражение моего лица сказало больше, чем я осознавала, потому что он посмотрел на меня и усмехнулся.

– Насчет меня можете не беспокоиться. Не стану же я причинять вред парню просто потому, что он оборотень. Да что там, я знавал пару собак, так они были куда лучше любого человека!

Я замерла.

– Так вы знали?

– Да уж я подогадливее, чем вы думали. Отпечатки следов, меняющихся от крупных собачьих до человечьих – не так уж много требуется ума, чтобы прикинуть, что к чему, особенно тому, кто привык охотиться и лишен предубеждений. Однако я понимаю, что у каждого есть свои тайны, и мне не хотелось еще больше расстраивать бедолагу, так что я держал рот на замке. Правда, я бы не возражал, если бы он решил мне признаться. Было бы неплохо когда-нибудь поохотиться с такой-то ищейкой. Не так уж много найдется гончих, с которыми можно выпить после охоты. Ха-ха!

Мы попрощались со звероловом и покинули больницу. С моих плеч свалился по меньшей мере один тяжелый груз.

– Рада, что он пошел на поправку, – сказала я. – Я не была уверена, что…

– Хадсон никогда не перестает удивлять меня, – вздохнул Джекаби.

– Вы так и не рассказали мне, как подружились с таким человеком, как Хадсон.

– Я умею располагать к себе людей, – сообщил Джекаби. – Со мной многие дружат.

– Расскажите, прошу вас! Где вы познакомились?

– На охоте, где же еще?

Мы прошли еще немного по пыльной улице, пока он размышлял.

– По правде говоря, это был один из моих самых впечатляющих провалов. Одно любопытное дело привело меня в Аппалачи – я тогда преследовал парочку сверхъестественных охотников. Традиция Дикой охоты была распространена по всей Северной Европе, от Скандинавии и Англии до Германии и Франции. Европейские переселенцы привезли ее сюда, и эта охота завела меня в горы со снежными вершинами. Вместо того чтобы тщетно гоняться за охотниками, у меня хватило сообразительности выследить добычу. Как я и предполагал, охота сама нагнала меня – правда, должен признаться: чтобы подготовиться к последствиям, смекалки у меня не хватило.

– Значит, Хадсон был частью Дикой охоты? – спросила я.

– Нет. Как и я, он сам выслеживал добычу. Это было прекрасное животное – белый олень. Никогда не видел ничего подобного. Я прямо-таки влюбился в него. Такой сильный, грациозный и быстрый – быстрее любого другого существа на свете. К тому времени, как полетели первые стрелы, его и след простыл. А вот я оказался не таким проворным. Если бы не зверолов, я бы не пережил той стычки. Поначалу он показался мне здоровенным медведем – чем-то в мохнатой шкуре. Он встал передо мной заслоном, и на него пришлась вся мощь атаки. Потом, когда она закончилась, он рухнул на землю, тяжело дыша. Весь утыканный стрелами, он напоминал огромного дикобраза – и многие прорвали шкуру, воткнув свои зазубренные наконечники ему в руки и бока. Я постарался оказать ему помощь, и знаете, что он первым делом сказал, когда пришел в себя?