Андрей Буторин - По ту сторону чуда

– Есть разрешение! – вскинулся Мирон. – Там, на дне коробки.

Появившиеся было на лбу сыщика морщины тут же разгладились, Брок извлек из коробки плотный зеленоватый лист бумаги, покрытый многочисленными вензелями и принялся торжественно зачитывать: «Настоящим дозволяется частному сыщику Брокалеву Олегу Константиновичу хранить при себе и применять в случаях самообороны автоматический пистолет системы „Браунинг“ за номером таким-то… Печать, подпись: Император всея Руси Николай Третий».

– Сам Государь Олегу Константиновичу вручил! – горделиво вскинул голову Мирон. – Когда мы в Петербург на чествование героев космоса ездили.

Брок, чувствуя непонятную тревогу, посмотрел на разрешение и перечитал его еще раз, уже молча. Все, вроде, было в нем правильно – фамилия, имя, отчество совпадали; марка оружия указана верно; номер – до последней циферки – тот самый. И подпись натуральная, не клише какое-нибудь! Да и печать – вот она: ярко-синяя, с двуглавым орлом, с надписью по кругу: «Российская Империя. Канцелярия Е.И.В.»… В чем же дело? Откуда тревога? Откуда, как говорится, у хлопца испанская грусть?..

Долго ломать голову не пришлось. Сашенька неожиданно фыркнула:

– Весело будет посмотреть на мента, который станет читать это разрешение.

– Надо говорить: «на милиционера», – поморщился Брок. – Следи за речью, доченька, ты не в Госдуме сидишь.

– Да хоть как его называй, папочка, – продолжала ухмыляться Саша. – Все равно смешно будет. Не тебе, правда.

– Что так? Я тоже хочу посмеяться. Не вижу причины, правда.

– Причина – подпись, – вздохнула Сашенька. – И печать.

– Да?.. – снова уставился в зеленый лист сыщик. – Ты думаешь, они поддельные?

– Нет-нет! – округлил глаза Мирон. – Николай Третий собственноручно…

– Вот именно, – оборвала любимого Саша. – Николай Третий.

– Ага, – задумался Брок. – Надо, чтобы Берендей Четвертый?..

– Надо, чтобы начальник ГУВД, – фыркнула девушка и, возведя к потолку глаза, помотала головой. – Или хотя бы его заместитель.

– А-а-аа! – дошло наконец до сыщика. – И как же теперь быть? – Он посмотрел на браунинг с такой грустью, будто у него отнимали ребенка.

– Да никак, – пожала плечами Сашенька. – Не показывай его никому – да и все.

– Даже… маме? – нахмурился Брок.

– Маме, думаю, можно, – пошевелив бровками, ответила дочь. – Если она, конечно, пообещает, что сразу подругам звонить не кинется.

– О! – дернулся сыщик и перевел взгляд на Мирона. – Кстати!..

– Папа, молчи!!! – прыгнула к отцу Саша и зажала тому рот. – Я сама!

– Что такое? – насторожился Мирон.

– Это сюрприз, – помотала головкой Сашенька, не снимая ладони с отцовского рта. – Потом все узнаешь. Когда придет время.

– А когда оно придет? – Парня раздирало нешуточное любопытство.

– Время приходит, когда ему вздумается, – философски заметила девушка. – Не нам его подгонять. И все! Закрыли тему. Расскажи лучше, как ты вообще здесь оказался?

Послышалось сдавленное мычание. Брок под рукой дочери возмущенно задергался.

– Прости, папа, – убрала Саша ладошку.

– Давай, давай, рассказывай! – завопил Брок на юношу. – Как ты тут?!.. Почему? Проход закрылся, мы проверяли!

– Проход закрылся, да, – кивнул Мирон. – Мы сразу с Олегом Константиновичем проверили, как приземлились.

– В корабле приземлились? Вас только двое было? А корабль потом исчез? А что потом было?.. – На бедного юношу с двух сторон обрушился шквал вопросов. Он сначала оторопело молчал и хлопал ресницами, а потом взмолился:

– Погодите, прошу вас! Я сейчас все подробно расскажу. Только не перебивайте…

И он рассказал. Как и обещал, подробно.

Как правильно догадались Саша и Брок, сначала с Мироном и Броком-два случилось то же самое, что и с ними – они оказались в «Ире» вдвоем. Так же попаниковали вначале, пришли к тем же выводам, да и приземлились похоже. И даже в том же самом месте – возле дома номер восемь по Нагорному переулку.

Отличие было лишь в том, что убивались оба: Мирон – по Сашеньке, Брок-два – по Марфе. И утешить их было некому. А потом Олег Константинович сказал, что дома ему делать нечего, никто его там не ждет, поэтому он пойдет в агентство и будет писать рассказ, чтобы отвлечься. Мирону тоже стало жутко представить себя одного в пустой комнате, а едва он подумал, как станет к нему рваться с вопросами, утешениями и оханьями Анна Вячеславовна, – напросился идти с Броком. Так и оказались они воскресным вечером в офисе. Мирон сходил в кафе, купил бутербродов, пирожных; они выпили с сыщиком чаю, и занялись своими делами: Брок сел писать сказку, а Мирон стал грустить о Сашеньке.