Джаспер Ффорде - Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов

— Непременно, — заверила меня Лола. — Я буду очень осторожна — я всегда буду спрашивать, как их зовут.

Когда я закончила ее причесывать, Лола посмотрела на себя в зеркало, горячо обняла меня и выскользнула из комнаты. Я медленно оделась и побрела на кухню.

За столом сидел Обб и раскрашивал фигурку наполеоновского кавалерийского офицера. Он не сводил с миниатюры глаз и даже раскраснелся от усердия. За последние несколько дней он превратился в красивого темноволосого мужчину по меньшей мере шести футов трех дюймов ростом, с низким голосом и размеренной речью. На вид ему было около пятидесяти. Я подозревала, что теперь-то он уже определенно «он», но надеялась, что он не станет мне этого демонстрировать тем же способом, что и Лола.

— С утречком, Обб, — сказала я. — Завтракать будешь?

Обб уронил всадника на пол.

— Посмотри, что ты натворила! — прорычал он. — Пожалуйста, тосты и кофе. Кстати, меня зовут Рэндольф, а не Обб.

— Поздравляю, — сказала я, но он только проворчал что-то в ответ, подобрал с полу кавалерийского офицера и снова принялся за раскрашивание.

Лола влетела в гостиную, увидела Рэндольфа и замерла, украдкой поглядывая на свои ноготки, надеясь, что он обернется и увидит ее. Он не обернулся. Она подошла ближе и сказала:

— Доброе утро, Рэндольф.

— Доброе, — проворчал он, не оборачиваясь. — Как спалось?

— Плохо.

— А ты чего хотела?

Она пропустила грубость мимо ушей и защебетала дальше:

— Может, желтенький будет посимпатичнее?

Рэндольф оторвался и посмотрел на нее.

— Цвет мундира наполеоновского кавалерийского офицера — синий, Лола. Желтый — цвет яичного желтка и банана!

Она повернулась ко мне и, скривившись, произнесла одними губами «дубина», а затем налила себе кофе.

— Может, пройдемся по магазинам? — спросила она меня. — Если уж надо купить белье, то почему бы не запастись заодно косметикой и духами? Мы могли бы примерять платья и делать то, что девушки обычно делают за компанию: я сводила бы тебя пообедать, мы бы посплетничали, сходили в парикмахерскую, потом опять по магазинам, поболтали бы о парнях, а там двинули бы в тренажерный зал…

— Это не совсем мой образ жизни, — протянула я, пытаясь сообразить, для какой книги готовили Лолу в колледже Святого Табулараса.

Я не могла припомнить, когда в последний раз шастала по девичьим делам. Вряд ли мне выпадал такой день за последние десять лет. Большую часть одежды я заказывала по почте — никак не находилось времени пробежаться по магазинам.

— Ну, давай же! — подзуживала Лола. — Отдохни денек. Что ты делала вчера?

— Сидела на лекции по применению системы межтекстового позиционирования ISBN в книгопрыгании.

— А позавчера?

— На практических занятиях по использованию текстуальных сит для отлова книгобежцев.

— А до того?

— Безуспешно искала Минотавра.

— Вот именно потому тебе и нужен выходной. Нам даже не надо покидать Кладезь: сейчас как раз собирают новейшие каталоги «Граттан»! Мы можем туда пробраться, я знакома с одним человечком, который по совместительству подрабатывает правкой текста. Ну пожалуйста, не отказывайся! Это для меня так много значит!

Я вздохнула.

— Ладно, но только после обеда. Мне еще все утро изображать Мэри Джонс в «Кэвершемских высотах».

Она запрыгала и радостно захлопала в ладоши. Я не смогла сдержать улыбки при виде ее детского восторга.

— Отлично, так и вес сбросишь, — заметил Рэндольф.

Она обернулась к нему, сузив глаза.

— Ты что хотел этим сказать?

— Что хотел, то и сказал.

— Что я толстая?

— Это не я сказал, а ты, — ответил Рэндольф, сосредоточившись на своем оловянном солдатике.

Она схватила стакан воды и выплеснула ему на колени.

— Ты что, обалдела? — заорал он, вскакивая и хватая полотенце.

— Вот тебе наука! — завопила Лола, грозя ему пальчиком. — Чтобы не болтал что попало кому попало!

И с этими словами она удалилась.

— Да что я ей сказал-то? — раздраженно воскликнул Рэндольф. — Ты видела? Ни с того ни с сего!

— Думаю, ты еще легко отделался, — сказала я. — На твоем месте я бы пошла и извинилась.

Он раздумывал над этим несколько минут, затем, опустив плечи, поплелся искать Лолу, которая рыдала где-то в хвосте самолета.

— Первая любовь! — послышался сзади голос. — Нелегко впихнуть восемнадцать лет эмоций в одну неделю.

— Бабуля! — обрадовалась я. — Когда ты вернулась?

— Только что, — ответила она, снимая синюю шляпу и перчатки и протягивая мне какие-то деньги.