Джаспер Ффорде - Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов

Мы нашли всего один труп, заброшенный на крышу сарая, но зато было много крови и следы, очень большие и очень кошачьи. Я смотрела, как снег медленно засыпает отпечаток лапы размером с тарелку. Хэвишем подошла и положила мне руку на плечо.

— Большой Мартин, — тихо сказала она. — Наверное, он преследовал тебя.

— До сих пор? — спросила я.

Мне было не по себе, и понятно почему.

— Кто знает? — ответила мисс Хэвишем. — Большой Мартин сам себе закон. Давай внутрь.

Мы вернулись в дом, где все персонажи поднимались, отряхиваясь от пыли. Джозеф ругался себе под нос и пытался завесить окна одеялами.

— Да, веселенькое выдалось заседание, — проворчала мисс Хэвишем.

— Я все равно уйду из этой жуткой книги, — вскинулся Хитклиф, который снова обрел прежнюю наглость и самоуверенность.

— Нет, не уйдете, — ответила Хэвишем.

— Только попытайтесь остановить меня…

Мисс Хэвишем, которой до чертиков надоело вилять и которая до смерти ненавидела мужчин вроде Хитклифа, схватила нахала за шиворот и ткнула мордой в стол, приставив к его затылку дуло пистолета.

— Слушай, ты, подонок пошлый, — произнесла она дрожащим от гнева голосом. — Благодари свою счастливую звезду, что я подчиняюсь законам беллетриции. Многие на моем месте сдали бы тебя. Я могу пристрелить тебя прямо сейчас, и свидетелей не найдется.

Хитклиф с мольбой посмотрел на меня.

— Я была снаружи, когда услышала выстрел, — сказала я ему.

— И мы тоже! — с готовностью подхватили остальные, кроме Кэтрин Эрншо, которая просто насупилась.

— Может, мне и правда следует тебя прикончить! — прорычала Хэвишем. — Наверное, это было бы милосерднее. Я представила бы все как несчастный случай.

— Нет! — покаянным голосом вскричал Хитклиф. — Я передумал! Я останусь здесь и вовек пребуду старым добрым мистером Хитклифом!

Хэвишем внимательно посмотрела на него и медленно убрала пистолет.

— Хорошо же, — сказала она, ставя пистолет на предохранитель и переводя дух. — Мне кажется, что беллетрицейское заседание по урегулированию взаимной ненависти закончено. Что мы уяснили?

Соперсонажи тупо уставились на нее.

— Ладно. До встречи через неделю.

Я отправилась домой своим ходом, когда в «Грозовом перевале» окончилась зачистка. Глава ячейки кэтринистов был хорошо известен беллетриции и предпочел наши пистолеты внутри дома клыкам Большого Мартина снаружи. Дом отремонтировали парой новых строк, а поскольку Хэвишем проводила заседание между главами, никто из читателей ничего не заметил. Единственным свидетельством нападения в книге остался дробовик Гэртона, который случайно выстрелил в тридцать второй главе — видимо, из-за того, что рикошетная пуля повредила механизм затвора.

— Как прошел день? — спросила бабушка.

— Началось все очень… описательно, — сказала я, падая на диван и щекоча Пиквик, которая воспринимала жизнь серьезно и степенно, — но кончилось весьма драматично.

— Снова тебя кто-нибудь спасал?

— В этот раз — нет.

— Первые дни на новой работе всегда немного выбивают из колеи, — заметила бабушка. — Почему ты снова должна работать на беллетрицию?

— Это часть сделки по Программе обмена.

— Ах да, — ответила она. — Омлет тебе сделать?

— Да, что-нибудь поесть!

— Хорошо. Разбей мне несколько яиц и смешай, а еще дай сковородку…

Я с трудом поднялась и пошла на кухоньку, где стоял как всегда набитый холодильник.

— А где ибб с оббом? — спросила я.

— Думаю, ушли, — ответила бабушка. — Не сделаешь нам по чашечке чаю, раз уж встала?

— Конечно. Никак не могу вспомнить фамилию Лондэна, ба. Весь день пыталась.

Бабушка вошла в кухоньку и села на стул, который стоял так, что я постоянно натыкалась на него. От бабушки пахло шерри, но я, ей-богу, не понимала, где она его прячет.

— Но хоть как он выглядит, ты помнишь?