Эрве Жюбер: Кадриль убийц

Колдунья вернулась домой пешком. И нашла свою квартиру храмом истинного домашнего счастья. В кои веки в нем было тепло и убрано. Занзибарский глаз сиял.

Она изготовила себе блюдо по древним алхимическим кулинарным рецептам, — милан из лепестков мандрагоры, которое особенно ей удавалось. Корневище, которое ей дал Штруддль, было удивительно свежим. Потом устроила себе сиесту, лежа в компании с подобревшим и мурлыкающим Вельзевулом. Кот еще никогда так не ласкался. Вторую половину дня она провела за вязаньем, положив на радиатор ноги в тапочках тех же цветов, что и пончо из Теночтитлана, заштопанное в местах, где его когтями прорвал лев.

Колдунья залюбовалась крышами города, золотыми в лучах заходящего солнца. Попугай дремал на своем насесте, а Густавсон — в коробке, наполненной шерстью. Вельзевул устроился у нее на коленях. На сердце у нее было тепло.

Наконец, думала она. Наконец…

Радио было включено. Новости; потом квартиру заполнили звуки целой армии скрипок. Роберта вдруг очнулась от мечты, в которую ее погрузили сумерки.

— Вы слушаете Резу в исполнении Перси Файта и его оркестра.

Она откинулась на спинку кресла и отдалась волшебству. В глазах все расплылось. Вместо квартиры возник занавес равномерно зеленых джунглей. Щемящие звуки скрипок доносились отовсюду. Перед Робертой в ритме музыки качались пальмы. За кустами папоротников возникло пианино. Музыка взмывала в небо. Колдунья приближалась к сцене. Зелень джунглей стала ярче, взорвалась и скользнула по ее бокам, как два полотна сказочного занавеса.

Колдунья купалась внутри Перси Файта так, как никогда этого не случалось раньше.

К небу возносилась лестница из розовых ступенек, она вращалась, и на каждой ступеньке стоял трубач. Роберта вприпрыжку понеслась вверх по винтовой лестнице, ощущая, как ритм становится частью ее самой. Три желто-цыплячьих взрыва отметили новый отрывок. Кучевые облака лениво сопровождали лестницу в ее вихревом движении. Сто скрипачей в белых смокингах бросали в бесконечность оглушительные всплески нот.

Появился Мартино на своем биплане тигровой расцветки. Он рукой помахал Роберте и удалился, таща за собой белый шлейф шарфа.

Наконец она добралась до вершины лестницы. Сумерки превратили небо в пылающую палату. Тона сливались в идеальный розовый цвет.

Господин Роземонд ждал ее в костюме леопарда с двумя джин-вермутами в руке. Колдунья бросила тапочки в бездну, исполнила пару па калипсо и слилась со своей химерой.

Марко Тревизан был членом Большого Совета, его предки получили эту привилегию навечно. Богатый землевладелец, у которого было на суше несколько гектаров виноградников, он был хорошим торговцем, умевшим договориться и с греками, и с турками. Он также владел стекольной фабрикой на острове Мурано. Выполнял обязанности шпиона для Совета Десяти с 1535-го по 1565 г. Достоверно известно, что производством стеклянных кинжалов занималась именно его фабрика.

Это замечание (как последующие и предыдущие) было добавлено карандашом на полях протокола. Эти заметки свидетельствуют об аутентичности документа. Секретарь суда позже переписал его набело и передал в юридические службы, работавшие на Десятку. Копия протокола найдена не была, поскольку все бумаги, хранившиеся в прокуратуре, были сожжены в конце XVIII века.

Агенты Белой Руки использовали тайный словарь на основе итальянского архаичного варианта терминологии, относящейся к шахматной игре скавионе, которая использует десять фигур на каждом поле, но четыре цвета вместо двух. Разрешенные ходы значительно сложнее, чем в классических шахматах, они особенно повлияли на феерические шахматы, где возможности игры ограничиваются только воображением игрока.

Стеклянный кинжал описан в статье 1 регламента корпорации Белой Руки. Эта статья гласит: «Стеклянный кинжал вручается новому агенту его учителем. Это исключительно почетное оружие. Тот, кто использует его для убийства или нанесения раны, должен покинуть ряды Белой Руки на неопределенный срок». Сибиллова манера сказать то, что смерть ждет любого, кто опозорит кинжал.