Улисс Мур: Секретные Дневники Улисса Мура. Книга 7. Затерянный город

Анита смотрела внутрь сквозь решетку, прислонясь к ограде, потом услышала чьи-то шаги.

— Извините! — сказала она, привстав на цыпочки. — Извините!

Из деревянного домика вышел высокий, сутулый человек, и девочка спросила, не видел ли он котенка.

— Нет, не видел! — ответил строитель гондолы с ярко выраженным венецианским акцентом. Потом снял шапку и с усмешкой добавил: — Пойди спроси у Вичентин в номере восемьдесят девять. И понадейся, что и там никто не видел его.

Анита сказала спасибо и убежала. Она знала господ Вичентин, живущих в доме номер восемьдесят девять, и знала, что вовсе это неправда, будто они едят кошек, поэтому не стала обращать внимания на последние слова строителя гондолы.

Так или иначе, ее котенка нигде нет.

И куда он мог подеваться на этот раз?

Девочка искала его повсюду и нигде не находила — нигде!

Ей требовалась помощь.

Она пробежала к дому номер сто семьдесят три, который находился между домами четырнадцать и семьдесят восемь, что в общем-то вполне нормально, поскольку нумерация домов в Венеции соответствовала какому-то загадочному правилу или, если хотите, тайному коду, известному только почтальонам.

Остановившись у дома сто семьдесят три, Анита посмотрела наверх и немного отступила назад. Окно третьего этажа, обрамленное каменным резным украшением, открыто. На балкончике виден вьющийся душистый горошек, сильный запах которого отгоняет комаров.

На двери не было колокольчика. Чтобы получилось погромче, Анита приставила ко рту руки рупором и позвала:

— Томми!

Спустя мгновение в окно выглянул темноволосый большеглазый мальчик.

— Анита! — обрадовался он. — Подожди, сейчас спущусь и открою.

— Не надо, я не буду входить. Я ищу Мьоли.

— Опять?

Анита вздохнула:

— Ну да! Опять! Поможешь поискать?

— Ну конечно! — ответил Томми. — Сейчас выйду.

И сдержал слово. Оставаясь на улице, Анита могла представить все движения мальчика по сопровождавшим их звукам.

Вот Томми торопливо переоделся, вот наткнулся на стол и уронил целую стопку книг, прошел по коридору и сбежал по крутой лестнице в кухню.

Потом Анита услышала, как он сочинил какой-то предлог для родителей, отпер входную дверь и, наконец, выскочил наружу с пылкостью солдата, готового выполнить любое задание.

— Когда он исчез на этот раз? — спросил он, на ходу натягивая свитер на мятую рубашку.

— Не знаю точно. Час или два назад. Может, и три.

— Ясно.

Томми сунул руки в карманы брюк и принялся доставать из них: компас, часы, пару крючков с леской, коробок спичек, которые горят даже в воде, швейцарский перочинный нож и жестяную коробочку с ванильным печеньем.

— Вот что мы сделаем, — сказал он, показывая Аните печенье. — Мы же знаем, какой Мьоли прожорливый, вот и воспользуемся этим.

— Думаешь, он опять спрятался?

Томми кивнул:

— Уверен. Но, как говорит моя бабушка, ни один котенок не в силах устоять перед «Нежнейшим ванильным печеньем».

Они быстро вернулись на площадь Святого Тровазо, которая из-за длинных вечерних теней теперь выглядела таинственной. Анита еще несколько раз позвала Мьоли, а Томмазо тем временем, раскрошив свое вкуснейшее ароматное печенье, рассыпал его повсюду, и вскоре нашлись четыре кота.

Но ни один из них не звался Мьоли.

Ребята вернулись к Разрисованному дому, заглянули во все углы, за все невысокие каменные ограды, под мост, соединявший берега канала, и осмотрели ступеньки, спускавшиеся к причалу.

Никакого Мьоли нигде не было и в помине.

— Глупый котенок! — рассердился Томмазо, выбрасывая последние крошки сладчайшего печенья.

Потом остановился, как всегда, у входа. Казалось, мальчик рассматривает фасад с осыпавшейся штукатуркой, походивший на пиратскую карту с обозначением берегов, островов и тайных бухт, которые нужно отыскать.

Снаружи Разрисованный дом выглядел очень даже внушительно. Он был на этаж выше соседних зданий, и под его островерхой крышей с шестью дымовыми трубами находилось большое слуховое окно, украшенное по периметру резным мрамором. Все окна закрыты. Над входом красуются две огромные буквы «М», сплетенные подобно ветвям оливы.

— Томмазо, давай поищем в доме, — предложила Анита.

— А твоя мама еще там?

— Думаю, там, — сказала Анита, открыла скрипнувшую дверь и подождала, пока друг войдет внутрь. Потом поинтересовалась: — А почему спрашиваешь?

— Ну, ты же прекрасно знаешь, — ответил Томмазо, — что у этого дома… дурная слава.