Ярослав Бабкин: Пар, свинец и электричество

Троглодитка стояла на фоне двери, упёршись ногами в пол. Зрачки огромных глаз подрагивали, ноздри раздувались, тщательно зачёсанные волосы, казалось, пытались встать дыбом, а короткие мощные пальцы хищно сокращались. Свет фонарей дробился на оскале крупных белых зубов.

Гай испытал жуткий, первобытный, ужас. Но только на секунду. Потому что мгновение спустя Швабра сдулась, будто из неё выпустили воздух, оплыла и съёжилась. В её глазах появилось выражение побитого щенка. Тихо поскуливая, она начала пятиться.

- Я всегда говорила, что эта тварь опасна, - пробормотала в наступившей тишине Гвейд, - вы, пришельцы, не знаете, на что они способны. А мои предки жили с ними от века…

- Преувеличение, - сказал доктор, - её просто что-то задело. Личное.

Гай посмотрел на перепуганную Швабру и тихо сказал.

- Всё хорошо. Спасибо тебе… Швабра.

Та довольно заурчала, попытавшись улыбнуться, и нырнула в свой угол.

- Я бы её заперла… Как минимум, - добавила Гвейд.

- Она сломала мне ногу, - донёсся стон Пима, - и рёбра… кажется. Доктор. Помогите. Я не могу подняться.

- Не думаю, что вам придётся сейчас много ходить, - холодно заметил Соларион, педантично возвращая на стол вилку.

- Проклятая троглодитка. Мои кости. Она переломала мне все кости…

- Надо бы его осмотреть, - вздохнул Савий, - мало ли что. Вдруг действительно покалечила.

Доктор поднялся и взглянул на желеобразно вздрагивавшее тело кабатчика.

- Думаю, не ошибусь, если предположу, что окончательный диагноз будет звучать как «асфиксия, вызванная пеньковой верёвкой». Но взгляну. Потом.

Гай вышел из ступора и бросился к Тари. Заставить себя смотреть в почерневшее от копоти лицо он не смог.

- Что я натворил! Зачем… Ты же хотела уходить. Я обещал тебя защищать. Что я скажу твоему отцу?

- Что ты на редкость скверно выполняешь свои обещания…

- Тари!!! Ты жива?!

- Кажется… Но говори громче. Я почти ничего не слышу.

- Но как. Он же стрелял почти в упор! Из револьвера… Револьвера.

Гай повернулся к Савию

- Это же был твой револьвер.

Тот рассудительно кивнул.

- И он… и ты… зарядил его холостыми…да?

- Восемнадцать лет беспорочной службы, пожал тот плечами. Научишься, когда чем заряжать.

- Ты халатно обращаешься с оружием, Савий, - констатировал доктор.

- Если бы не такие халатности, столько бы лишнего народу по кабакам полегло, ужас, - философски вздохнул толстяк.

- Осторожно, я тебе помогу, - засуетился Гай, - ты не ушиблась?

- Не спешите, - доктор подошёл ближе, - порох мог обжечь ей глаза.

- Я трусиха, - прошептала Тари, - я закрыла глаза…

- А вам, молодой человек, - доктор строго поглядел на Гая, - я бы настоятельно советовал выйти на свежий воздух. Вашими ссадинами я займусь чуть позже.

Он оторвал телеграфиста от девушки и стал деловито осматривать её лицо.

Гай протёр разбитую бровь и осознал, что воздуха ему в помещении стало действительно маловато. И побрёл к выходу. Краем уха, расслышав позади чей-то вопрос.

- Интересно, кто теперь будет держать таверну?

Пошатываясь, он вышел на крыльцо, и столкнулся с Ральсом Демизой. В облике старого механика явно было что-то не так, но телеграфист никак не мог понять что именно.

- Дон Демиза? – пробормотал Гай.

- Тот кивнул.

- Но когда ты успел отрастить усы, Ральс? - спросил Гай, уже задним числом поражаясь собственной бесцеремонности.

- Понятия не имею, когда Ральс успел отрастить усы, - заметил его собеседник, - но подозреваю, что вы обознались. Ральс мой брат. А меня зовут Брази. Брази Демиза, к вашим услугам. Прибыл из Вараньего Рока. Был там по… хм… коммерческой надобности и немного… ммм… задержался.

Он задумчиво оглядел пепелище на месте префектуры, потом слегка покачивавшегося на ногах Гая, перевязанную руку Гвейд, и Савия с Чончо, выносивших из таверны поскуливавшего Пима.

- И сдаётся мне, что я определённо что-то пропустил, пока там сидел.