Борис Иванов - Диаспора

— Тебе надо похмелиться, — сочувственно сказал кэп Листер и протянул ему плоскую фляжку.

Это оказался даже не самогон — настоящее пшеничное виски, черт возьми! Кирилл не без уважения посмотрел на Листера.

— Ну, теперь ты вспомнил наш разговор? — осведомился Листер.

— Вспомнил, — хмуро ответил Кирилл.

И без того скверное с похмелья настроение его упало в область запредельно-отрицательных величин. И притом упало резко.

— Это был не разговор, кэп... — Кирилл подошел к окну и зло уставился на дурацки радостное утреннее небо Фронды.

Ему не хотелось смотреть назад — на комнату, в которой от прежней роскоши остались только фотообои с видами разных Миров и в которой больше не было Ганки. Собственно, там не было вообще ничего, кроме койки, брошенного на пол матраца — для заночевавшего гостя, некоторого количества пустых бутылок, так и не проданного за отсутствием покупателя блока связи (давно отключенного за неуплату) и дурацкого капитана Листера — худощавого и подтянутого.

Весь прошлый день Кирилл решал для себя вопрос — просто ли алкоголик его новый знакомец, подошедший к нему в минуту глубокого отчаяния неподалеку от посольства Инферны, или же еще и «голубой». А если последнее, то на кой черт ему сдался именно он — Кирилл Николаев, в прошлом лейтенант Космодесанта, а теперь — после «Акта о демилитаризации» — охранник-вышибала в заведении пана Бжезины. Ранее Кирилл не замечал особого к себе внимания со стороны лиц нетрадиционной половой ориентации.

Впрочем, ориентация у кэпа Листера была, по всей видимости, вполне традиционная: с домогательствами к Кириллу он не полез, а вместо этого, после основательного количества выпитого за его счет спиртного, предложил Кириллу войти в дело. Но сначала аккуратно «прощупал».

— Давно без работы? — осведомился он, наливая по третьей.

— Обижаешь, кэп. При деле состою...

Кирилл привык уже говорить со случайными собутыльниками на жаргоне не то чтобы вконец блатном, но приблатненном, преодолевая всякий раз некоторое к тому отвращение — неоконченный факультет журналистики давал о себе знать, довольно книжное детство — тоже. Так что и сленг у него получался книжный. Но все равно так было проще.

— А сейчас — в отгуле?

— У меня — ночная работа, — пояснил Кирилл. — Через день. Сегодня свободен вчистую. Имею право надраться.

Они выпили. Кэп пил довольно аккуратно и явно по необходимости. Раскручивал собеседника. Кирилл тоже решил наливать помалу. Со следующего раза.

— Космодесант? — не то чтобы спросил, а скорее констатировал прошлую судьбу собеседника кэп.

— Справки наводили? — мрачно отозвался Кирилл.

— Нет. По тебе видно... И потом ты заявление в посольство при мне заполнял — я через столик от тебя стоял... — кэп задумчиво пригляделся к Кириллу через слой недопитого виски.

На мгновение Кириллу показалось, что у кэпа вертикальные зрачки.

— В боях был?

— Штурм Аваллона, — коротко ответил Кирилл.

Операция была из труднейших, и как профессионалу ему было чем гордиться. Но по нынешним временам могло случиться и так, что собеседник, о таком услышав, выплеснул бы свое виски Кириллу в лицо. Другой бы побоялся, но кэп с потусторонними глазами был не из трусливых — Кирилл это уже понял. И пришлось бы утереться.

— Ну что ж, — кэп пожевал губами, — приказ есть приказ. Его надо исполнять...

— Хорошо, что понимаешь, — отозвался Кирилл и проглотил виски.

— А до этого, наверное, были «Цинтия» и «Ровенна»? — предположил кэп.

Кирилл пожал плечами. Оказывается, кэп знал смысл еле заметной наколки на его левом запястье — большинство просто принимают ее за родинку или что-то в этом духе. Косметический дефект. «Цинтия» и «Ровенна» у Метрополии были отбиты с честью — и с большими потерями. Этим можно было и покозырять, но козырять после третьей было рано.

— Такая жизнь, — кэп сделал неопределенный жест, — не по вкусу? Хочешь на чертей повкалывать? Эмиграция — дело неплохое... А что ж в Метрополию не откочуешь? Там Космодесант бойца со стажем возьмет не глядя... «Цинтию» с «Ровенной» тебе припоминать не станут...

Кирилл снова пожал плечами. Объяснять случайному встречному, что Космодесант — не его стихия и что влип он в него по всеобщей в «худом году», ему не хотелось, и он назвал самое простое:

— Срок на мне.

— Срок? — кэп налил по четвертой. — Когда успел?

— Условный, — уточнил Кирилл. — По тысяча десятой «Угон транспорта и попытка грабежа». Это уже — после «Акта». Когда жрать уж совсем нечего стало. Было дело — состоял в банде, влип. Адвокат Хирный отмазал...