Юлия Зябрева - Дело о золотом песке

— Угу, угу, — кивал Игорь, со всем соглашаясь.

— Постой здесь, чтобы не спугнуть контакт.

— Я не спугну его, Аля. Но я должен быть рядом с тобой. Можно подумать, ты не знаешь, на что способны люди, когда они психи…

Цыганка усмехнулась, похлопала Игоря по здоровой руке:

— Ладно, баро. Пошли вдвоём.

И они пошли.

Михеенко, казалось, и не заметил, что рядом с ним появились люди, всё продолжал бухтеть. Игорю показалось, что он даже говорит на два разных голоса: за себя и за брата.

— Успокойся, — то ли попросила, то ли приказала Аля, и — дивное дело! — мужичок унялся. Даже ёрзать перестал.

— Здравствуйте, Павел, Кирилл.

— «Здравствуйте» в карман не положишь, — неразборчиво пробурчал в ответ Михеенко, — и в стопку не нальёшь. Но с тебя чего ещё взять? Нечего, поэтому … с тобой, пусть будет «здрасьте».

Сочина усмехнулась, выудила из недр юбки сигареты и зажигалку. Закурила сама, предложила мужчинам.

Валуйский отказался.

Михеенко сначала взял тонкую дамскую сигаретку, потом покрутил в руках, понюхал, чихнул и вернул Але:

— Пашка-дурак, курит табак, спички ворует, дурью торгует.

— Кирилл, ты здесь?

— Где ж я могу ещё быть, — сумрачно отозвался Михеенко. — Нас двое тут. И Паша, и Киряша. Предупреждаю сразу. Я много не знаю. Я не всё видел и не всё понял.

— Расскажи, что знаешь, Киряша. А я помогу тебе уйти.

— Расскажу. Но мне не надо помогать. Если я уйду, Пашка тоже умрёт.

Ярослав спал беспокойно, с тяжёлыми снами, которых не запомнил, а проснулся, потому что его позвала Цыганка.

Стоило открыть глаза, и зазвонил мобильный:

— Здравствуй, Аля, — сказал Краснов, даже не глядя на номер. — Что-то случилось?

— Случилось, баро, случилось. Игоря ранили, мне по носу нащёлкали. Вертолёт нашли раньше нас, но не так давно, в начале этого лета. Его распотрошили, достали золото…

Ярослав сполз на пол, лёг, вытянулся, закрыв глаза. Голос Али подтверждал, уточнял, озвучивал смутные беспокойства и догадки.

Двадцать килограммов золота — с пропавшего шестнадцать лет назад вертолёта.

Вертолёт нашли в начале этого лета.

Кто?

Кто-то, кто знал о месте аварии все эти годы и у кого хватало сил «отводить глаза» поисковикам.

Аля в Хабаровске не чувствует его присутствия, хотя вовсю испытывает на себе следы его «творчества»…

— Нам помогли близнецы Михеенко, я попробую привезти их в Москву, им бы тоже помочь, да не знаю, как… а мы пока тут будем искать бандитов, которые ранили Игоря. Они тоже как-то связаны с золотом — скорей всего, у них остальные сорок пять килограммов из того груза… но их словно прикрывает кто-то. Прячет, как тот вертолёт…

А вот в Москву, судя по тому, что случилось со Скрипкой и Сабанеевым, около месяца назад явился именно этот «кто-то».

Кто-то, кто стёр память Сабанееву.

Марина говорит, он связан с её жизнью…

Но вряд ли он стирал память ей!

То есть, Марина помнит его. Просто память шутит с ней странные шутки.

А что может помочь памяти?..

Ярослав пружинисто поднялся с пола и сел на кровать.

— Спасибо, Аля. Я верю, что вы справитесь там, а мне пора справляться тут.

Краснов отключил мобилу. Казалось бы, чего проще… ввести Марину в глубокий транс и посмотреть, что это за человек такой из её прошлого…

Коготь ревности царапнул по сердцу.

Стоп!

Разве с таким подходом можно браться за серьёзное дело? Кто бы ни был этот человек, что бы он ни значил для Марины… если б значил, она бы вспомнила его в два счёта, а раз не может вспомнить, то, выходит, не так велика была его роль в её жизни!

Коготь рассыпался в прах.

Остался только вопрос — согласится ли Марина на глубокий гипноз.

Небо на востоке начинало светлеть.

Четыре утра… а что. Самое подходящее время для визитов!

Кабинет Семёнова оказался неожиданно уютным. Казённый салатовый цвет стен компенсировался южной стороной, простой, но симпатичной шторкой на окне и обилием комнатных цветов с пёстрыми листьями.

— Можно курить? — спросила Сочина, и Вадим кивнул:

— Угу.

Они устроились вокруг стола (Аля — ближе к окну), Семёнов повернул монитор так, чтобы не отсвечивал, и вошёл в базу данных.

Валуйский сдержался и не скривился, хотя программка была старенькая, не то, что в Москве. Впрочем, фотографии уголовников она исправно показывала, а большего пока и не требовалось.