Дин Кунц: Оборотень среди нас

Таможенник косился на две розетки в груди Бейкера Сент-Сира с большим любопытством. Дотронувшись до теплого желтого пластика вокруг них, он пытался определить, как такой материал мог расти в человеческой плоти.

Сент-Сир бы ни капли не удивился, если бы человек попросил принести ему фонарик и принялся осматривать две узких дыры, проделанных в его теле. В таком безмятежном месте, как Дарма, месте отдыха богатых людей, редко можно было наблюдать что-то необычное, поэтому, когда в одном из четырех чемоданов Сент-Сира — самом маленьком — обнаружилась странная деталь от какого-то механизма, таможеннику, естественно, захотелось прервать бесконечную рутину.

— Вы закончили? — спросил Сент-Сир.

Главный таможенник хмыкнул и встал во весь рост. Он повернулся к раскрытому чемодану, лежавшему на столе рядом с ним, и погладил черепаший панцирь, который на самом деле черепашьим панцирем не был.

— Хотелось бы посмотреть, как вы это одеваете, — сказал он.

Багажный инспектор, молодой человек с копной желтых волос и кожей, белой, как пыль, подошел поближе, чтобы было лучше видно. Все-таки, это он обнаружил этот панцирь, и имел полное право понаблюдать за демонстрацией.

Нежным жестом, будто желанную любовницу, Сент-Сир поднял черепаший панцирь. Перевернув прибор на спину, он склонился над ним, взял вилку, соединенную с панцирем, и приладил в розетку у себя на груди.

— Так-так, — протянул таможенник.

Парень с пыльной кожей выглядел нездоровым.

Улыбаясь, Сент-Сир поднял панцирь и прижал его к груди, позволяя проводам медленно вернуться на место.

Оболочка была тщательно подогнана под его торс и толщиной нигде не превышала четырех дюймов. Теперь, когда все части были на месте, панцирь казался с ним одним целым.

— И оно никогда не пыталось взять контроль над вами? — осторожно спросил багажный инспектор.

Сент-Сир терпеливо объяснил, что в симбиозе компьютера и человека суть машины никогда не пыталась «взять верх» над его человеческой половиной.

— Кибердетектив — это часть человека и часть машины, соединенные воедино и взаимодействующие так тесно, как это только возможно. Сильно уменьшенные составляющие биокомпьютера запоминают и соотносят вещи с математической точностью, чему человеческий ум никогда не научится. Человеческая же половина воспринимает и испытывает эмоции, чего машине с ее четкой, понятной и логически обусловленной вселенной никогда не понять. Вместе мы производим одновременно точный и тщательный анализ.

— И все-таки… — парень посмотрел на шлем снова. — Оно внутри вас?

Сент-Сир указал на гладкий белый переключатель внизу биокомпьютерного панциря, нажал на него. Мгновенно компьютер ввел химически связанные волокна в его плоть и безболезненно связал позвоночник с различными клубками нервов, гораздо тщательнее, чем мог это сделать через входные отверстия у Сент-Сира в груди.

— А теперь? — спросил таможенник.

Сент-Сир кивнул.

— Но вы ни капли не изменились, — таможенник снова сощурился, будто ожидал увидеть проблеск чего-то чудовищного в глазах заново образованного симбионта.

— Он не делает каких-либо заметных изменений во мне, — ответил ему Сен-Сир. — Напротив, вы преобразовались.

Таможенник быстро осмотрел себя сверху донизу, не понимая смысла сказанного. Пошевелил пальцами, как будто боялся, что они растают, перемешаются и вовсе превратятся во что-то иное.

Сент-Сир рассмеялся:

— Я имел в виду, что в моих глазах вы преобразовались. Я вижу вас четче, чем раньше и лучше понимаю ваши действия и побуждения. Биокомпьютер улучшает мое восприятие и анализ того, что я чувствую.

На мгновение, когда контакт с позвоночником был завершен, и компьютер сливался с его психическими функциями, ему померещились темные фигуры, выбирающиеся из его разума — ужасно уродливые звери, изготовившиеся к нападению, с клыками, когтями и горящими глазами. Но, как и всегда, они скоро исчезли. Его окружал восхитительный мир красок.

— Вы довольны? — спросил он таможенника.

Тот кивнул:

— Можете снимать.

Сент-Сир понял, что этим человеком двигало не только любопытство, но и зависть к роли Сент-Сира в жизни, горечь от понимания серости его, таможенника, жизни, такой пресной по сравнению с жизнью человека, сейчас стоящего перед ним.

— Это необязательно, — ответил Сент-Сир. Он взял рубашку, надел ее и застегнул молнию. Теперь рубашка стала немного тесной.