Ила Опалова - Криминальная фантастика (сборник)

— Нет, — покачал головой мужчина. — Вам показалось… Позади вас стоял я… — неожиданно он выпалил. — Вы так прекрасны! Извините, мне трудно удержаться: я художник. Разрешите представиться: Иван Сомов, художник.

— Мария Рощина, журналист, — Маша улыбнулась. — Где же ваши кисти, господин художник?

— В мастерской, — улыбнулся он в ответ. — Вот, Машенька, вы и отошли от шока. Можно вас проводить?

— Да, конечно. Благодарю вас. Что бы со мной было, не окажись вы рядом!

— Вам помог бы кто-нибудь другой.

— Не думаю, ведь все так заняты! — Маша огляделась вокруг, и Глеб поспешно отвернулся, ругая свое желание подслушать. Надо отойти еще дальше.

Глеб смотрел на Сомова с отвращением: длинные волосы, расчесанные, как у Христа, обметанные тенями больные глаза, заношенная одежда. Но Маше художник явно понравился: она засветилась. Глеб уже не слышал, что они говорили. Он видел, словно в немом кино, как говорила Маша. Она кокетничала! Она призывно вскидывала глаза и дразняще улыбалась. Заигрывала, как… шлюха! Глеб ненавидел Машу. Спасать ее он не будет!

Они зашли в магазин, и вышли оттуда с букетом роз, которые она прижимала к груди. Иван нес пакет, из которого торчало золотистое горлышко бутылки шампанского.

Когда они вошли в парк, Глеб окончательно убедился, что рядом с Машей идет убийца. Конечно, это он толкнул девушку под машину, Маша не ошиблась. Ему нужен был повод познакомиться.

За кустами, рядом с поваленным деревом, Иван остановился. Глеб, шедший за ними в том же темпе, шаг в шаг, напряженно замер. Он видел, как преступник снял свой старый джемпер, постелил его на траву и стал крошить на него розы. Усыпав все лепестками, усадил Машу на цветочное сиденье. Она удивленно смеялась, словно рассыпались колокольчики: все было так неожиданно и необыкновенно!

Вжавшись в дерево, Глеб видел, что у Ивана стали подрагивать руки, а глаза приобрели лихорадочный блеск: убийце не терпелось взяться за свое отвратительное дело. Он достал нож, воткнул его в апельсин, и стал открывать шампанское.

— Все должно быть красиво, — бормотал он. — Я художник… Подожди, миленькая, нетерпеливая моя…

И тут Глеб не выдержал. Неожиданно для себя он выпрыгнул из-за дерева и стремительным ударом оглушил убийцу. Лицо Маши исказилось от страха, а он схватил ее за плечи и стал трясти.

— Мои розы — на помойку, а его цветочки — к сердцу? Мои, значит, — на помойку, а его — ублюдочные — к сердцу!?

Его большие пальцы уперлись девушке в шею, кожа под ними была нежная, тонкая. Глаза Маши, полные ужаса и узнавания, казалось, заполнили все ее лицо. И большие ладони Глеба сами собой замкнулись вокруг беззащитной шеи.

До него не сразу дошло, что в его руках труп. Он брезгливо расцепил пальцы. Надо что-то делать! В стороне зашевелился оглушенный Иван. Глеб достал пистолет и стал трясти Ивана за плечо, приставив к виску оружие.

— Поднимайся, поддонок! Что ты там хотел сделать? Быстро, а то пристрелю! Стягивай с нее одежду… затяни трусики на шее… нарисуй ножом крест… С изнасилованием не получится… Черт с ним! Облей тело шампанским… — сам Глеб делал снимки. — Отлично! Полковник будет доволен. А теперь документы!

— У меня нет документов, они дома… — Иван решил, что он сошел с ума.

- Тогда идем домой, — приказал Глеб.

12 сентября

— Убийца Марии Рощиной — Иван Сомов, называет себя художником, проживает на улице Парковой. Вот фотографии и документы.

— Молодец! — полковник кивнул. — Иди, отдыхай.

Глеб, сделав шаг к выходу, остановился и спросил:

— Разрешите обратиться?

— Да, что такое? — вцепился в него взглядом полковник.

— А почему мы не предотвращаем преступления?

- Это вопрос к законодателям. Они вообще скрывают возможность передвижения во времени… — полковник подумал, потом кивнул на стул. — Садись, Глеб. Я вижу, ты устал. Если мы будем мешать преступлениям, за что мы будем судить преступников? А ведь зло должно быть наказуемым! И если не будет преступников, зачем наше ведомство? Это парадокс: преступления нужны, чтобы существовала наша служба, а наша служба необходима, чтобы раскрывать эти преступления. Так всегда, и в любой стране. Моя мысль покажется тебе кощунственной, но такие яркие события, как убийство этой журналистки, заставляет правительство щедрее финансировать нашу работу. Увы, преступления нужны людям. Да, да! Они делают жизнь обывателей интереснее, — полковник помолчал, потом подмигнул Глебу, — Я понимаю, вмешаться, помочь красивой девушке, вступить в борьбу легче, чем быть сторонним наблюдателем… Но за это вам и хорошо платят! Можешь написать заявление на отпуск.