Геннадий Ангелов - Заложник времени

— Фу ты, — выругался он. — И тут не повезло.

Он закурил, собираясь уйти. И тут проходили мимо два молодых священника, которые между собой оживлённо беседовали. Энтони решил в последний раз попытать счастья и остановил их.

— Извините меня, — начал он.

Послушники остановились и внимательно посмотрели на мужчину. Один из них перебирал пальцами тёмные чётки, второй держал — Библию.

— Сюда на днях приходил мой друг, не высокий, в серой куртке, фуражке, с пакетом в руках. Приходил он вечером и по рассеянности своей потерял пакет, в нём были ценные бумаги.

Энтони нелепо улыбался как провинившийся школьник, переминаясь с ноги на ногу.

— Не поможете мне в поисках? Он с кем-то общался, но вот с кем я не знаю? В этот же вечер, к моему глубокому прискорбию, какие-то бандиты его убили…

— Это, что был ваш друг? — спросил один из парней, внимательно осматривая незнакомца.

— Другом я его назвать не могу. Мы вместе работали, занимались наукой. Так вот, он взял важные документы и они пропали.

— Помогите… — Энтони сделал жалостливое лицо. — Я могу вам заплатить, — он потянулся в карман за кошельком.

— Нам не нужны деньги. Если желаете помочь, тогда пожертвуйте на восстановление храма.

Энтони согласился, цепляясь, как утопающий за спасительную соломинку.

— Я помню этого человека, — он общался с отцом Владимиром.

— А где я могу найти отца Владимира? — спросил оживлённо Энтони.

— Вот тут уж мы вам не можем помочь. Отец Владимир пропал куда — то и не приходил на службу. Скорее всего, заболел и дома лечится.

— А где он живёт? Он наверняка видел эти бумаги…

— Сейчас, подождите.

Один из парней пошёл в храм и через минуту вернулся. Он нёс в руке не большой листок бумаги, на котором неровным почерком был написан адрес.

— Возьмите, — он протянул бумажку Энтони. — И да хранит вас Господь!

— Спасибо, — Энтони протянул руку, чтобы поблагодарить, но парни развернулись и ушли, продолжая прерванную беседу.

— Наверное, я всё-таки их обидел? Ну да Бог с ними…

Он положил бумажку в карман и отправился на съёмную квартиру.

— Надо прощупать этого батюшку, — сказал Альберт. — Вполне возможно, что бумаги достались ему.

— Как будем работать? — спросил Энтони у коллег. — Надо понаблюдать за его квартирой, после нанести визит, и попробовать по-хорошему забрать бумаги. Плохо конечно, что ещё один человек посвящён в историю этих таинственных рукописей.

— Почему? — спросил Джон.

— Потому, что нам не нужны свидетели. Мне приказали, в штабе, не привлекать внимания, но в такой ситуации, всё дело полетит к чёртовой матери.

— Куда? — спросил Альберт.

— К «чёртовой матери», — повторил Энтони. — У русских есть такая поговорка.

— А, — а, — а, — протянул Альберт, — тогда понятно.

— Значит так, давайте займитесь этим священником и помните, что времени у нас мало. Завтра отправитесь по этому адресу.

Энтони достал бумажку и положил на стол.

— Вы вдвоём установите наблюдение. Понятно?

— Так точно!

Альберт как военный рукой взял под козырёк.

— Я уже понимаю, что ты хочешь спросить. В этот раз давай тихо и мирно, не вызывая лишнего шума. Моя вина в том, что получилось так с сыном профессора, но больше нельзя допускать таких оплошностей.

— Не надо было тебе его убивать, — сказал Джон. — Тогда бы всё пошло бы по-другому, а так…

Он задумался, потом в отчаянии махнул рукой.

— Уже ничего не исправить, так что давайте без взаимных упрёков и обвинений.

— А, что там в этих бумагах? Почему они так нужны Центру?

— Не знаю, — ответил Энтони и потёр виски рукой. — Мне не сказали, но полковник просил, чтобы мы, когда бумаги будут у нас, были с ними осторожны. Документы древние, требуют особого отношения. Бумага от времени желтеет, чернила испаряются, а там рукописные тексты, которые предстоит расшифровывать нашим специалистам, больше, к сожалению, я, ничего не знаю.

— Да, и какая нам разница по большому счёту? Есть приказ, найти и доставить, остальным пусть занимается тот, кто должен это делать. Предлагаю перекусить и отдыхать, никто не возражает?

— А как на счёт выпивки?

— Я, — сказал Энтони, — не буду, вы как хотите.

Он пожал с недоумением плечами. Его не покидали странные чувства, которые были связаны с этим делом. Душевная тревога не давала покоя. Он был готов в любой момент бросить всё и бежать, куда угодно, лишь бы не найти эти документы, и навсегда забыть о профессоре Никифорове и проклятой России.