Ирина Кайлес - Ключ для пешки

Яна в школе все любили — и ученики, и учителя. Всегда открытый, позитивный, до краев переполненный радостной юной энергией, он мог свести на шутку что угодно. Даже если он молчал, в его присутствии всем становилось смешно. Казалось, проблем для него не существует. Он никогда ничем не грузился, к жизни относился легко, беззаботно, а зачастую — безалаберно. Круглое лицо украшала обаятельнейшая улыбка, а в невероятно живых темно-карих глазах всегда блестел огонек.

Федя с Яном мобильно передвигались по школьному коридору.

— Вот блин, учебник по геометрии дома забыл… — хлопнул себя по лбу Шабуров.

— Эй ты, Литвинов! — послышалось сзади.

Федя быстро повернулся. Ян остановился вместе с другом. Бочков, Поносов и компания дружно и омерзительно ухмылялись.

— Ты в курсе, что мой iPod восстановлению не подлежит? — с конкретным наездом приблизился Бочков.

Федя усмехнулся, ведь так и знал:

— И что теперь?

— Что теперь? — Бочков изобразил крайнюю степень презрения. — Теперь ты завтра принесешь мне деньги на новый.

— Это с какого перепугу? Бочков, ты чё, обкурился?

Костик подошел вплотную:

— Ты сломал — ты и платишь.

— За свою тупость каждый платит сам, — отрезал Федя.

— Ты, Бочков, когда в следующий раз пошутить захочешь, технику из карманов вынимай, — вмешался Ян, — и бронежилет себе приобрети с бронетрусами, а то мало ли, новое-то купить не все можно.

— Помолчи, Шабуров, — огрызнулся Бочков. — Хорошо еще не ты на его месте. С нищего что возьмешь?

— Кто ж тогда ты, если я нищий? — парировал Ян. — Ходишь тут, побираешься… Бочков сдержал желание ударить: недалеко стояла завуч.

— С тобой мы еще разберемся, — процедил он сквозь зубы, повернулся к Феде:

— Завтра чтоб принес деньги, Пианист.

— Иди-ка ты, Бочков… — Федя презрительно поморщился. — Ян, как поинтеллигентнее сказать «куда»?

— М-да-а-а, задача сложная. Чё-то не получается интеллигентно, может иначе ?

— Да ладно, Ян. Не будем убогих обижать.

— Ты плохо понял?! — Бочков сильно толкнул Федю.

— Так, что тут происходит?! — подошла завуч.

— Ничего, все нормально, — Федя дернул друга за рукав. — Ян, пойдем.

Первым уроком была алгебра. Федя, морально настроившись на скучное перебирание цифр, вяло доставал из сумки тетради и учебники. Дверь открылась, являя народу строгую, но справедливую математичку — Светлану Евгеньевну. Привычный шум в классе стих. И тут… Федя просто впечатался в стул: в класс вошла девушка неземной красоты. Невысокая, очень стройная, густые темно-каштановые волосы волнами рассыпаны по худеньким плечам. Большие, глубокие и выразительные карие глаза с длинными и густыми ресницами, тонкие черты лица, пухлые мягкие губки… Одета по последнему писку гламура. По рядам пронесся шепот. Из угла, где сидел Бочков, послышалось наглое «Вау!» и присвист хором. Девушку, однако, это нисколько не смутило. Она спокойно и невозмутимо оглядела класс.

— Знакомьтесь: ваша новая одноклассница, Ирина Рашевская, — представила девушку Светлана Евгеньевна. — Она недавно вернулась из Парижа, где жила три года. Надеюсь, вы хорошо ее примете в свой коллектив. Проходи, пожалуйста, садись.

Девушка изящно прошла между рядами, села на свободное место.

Федя вошел в ступор. Не может этого быть! Вихрем, ярким, сумасшедшим, в голову ударило воспоминание: прошлое лето, Париж, жара, пешеходная экскурсия, площадь Вогезов… Гид довольно живо и интересно рассказывает о свадьбе Людовика XIII и Анны Австрийской. Олег вставляет пошлую шутку по поводу того, что жених и невеста были ровесниками Феди (жуть!): «И что, все доросло? По нашему как-то не видно… Девочка, хочешь замуж за Федю?» — спрашивает он стоящую рядом толстую рыжую девчонку примерно того же возраста. Группа дружно ржет. На веснушчатом лице девчонки под ядовитокоричневыми пластмассовыми очками расплывается широкая улыбка, обнажая железные скобки на лошадиных зубах. Федя понимает, что в своих мечтах она уже не просто вышла за него замуж, но и родила двоих детей. Едва сдержав желание высказать Олегу все, что он о нем думает, юноша отходит от группы в сторону, и неприятный эпизод на удивление быстро забывается. Воображение разыгрывает целый спектакль, перед глазами оживают герои Дюма: д'Артаньян, мушкетеры… Это так легко представить здесь, в городе, в который Литвинов влюбился с первого взгляда, где даже воздух наполнен невыразимым очарованием, пьянящим ощущением легкости, изящества, полноты жизни и мудрости наслаждения. Никакие небоскребы и самые роскошные современные здания не сравнятся с серыми, чуть постаревшими домами с маленькими балкончиками, так стройно и органично украшенными изящными чугунными решетками, изощренные орнаменты которых никогда не повторяются, поражая воображение разнообразием вариантов единого, безупречно выдержанного стиля.