Егор Красный - Десант времени

А затем наступила необычайная тишина, и даже волны на поверхности океана, вдруг куда‑то делись, такой покой и уныние вдруг покрыли все вокруг, и даже ветер не надувал паруса.

— Кому повешенным быть, тот не утонет, — кивнул головой Медведь и снова, уже со злостью вспомнил непобитого Грандо Спарадоса.

— Прежде смерти не умереть, так говорил атаман Раковский, с которого и началась вся эта заваруха со временем, — вдруг вспомнил Григорий того, кто хотел его убить, да был сам застрелен его помощником.

— Чего душа желала, то и бог нам дал, — перекрестился Уник, — ладно братцы коль все у нас есть, то пора и во Флориду путь держать.

Рой лишь отхлебнул побольше виски и передал Григорию Семенову, который не отказался после сегодняшних впечатлений, и отхлебнув сам, передал по кругу бутылку по древнему морскому обычаю пиратов и моряков.

11

Этим солнечным субботним утром в Майами капрал полиции Джон Бригович приехал на велосипеде в свой отдел полиции N 33156. Небольшое стеклянное здание полицейского отдела находилось на улице Олд Катлер Роуд, прямо напротив огромного океанского порта. Во всем городе Майами это был саамы неспокойный участок. То и дело вспыхивали драки среди моряков в портовых тавернах и ресторанах в вечернее и ночное время. Зачастую многоязычные моряки, не всегда правильно понимали то испанский, то португальский или богатый на сленги американские языки и между ними завязывались многочисленные по числу участников драки.

— Привет, Стивен, — окликнул он старшего полицейского Стивена Харпера, который ни как не мог отвлечься от комикса, что он подобрал в китайской прачечной.

— О, Джон как твои лаботрясы, наконец научились стричь газоны перед домом?

— Да, это у них идет на последнем месте, вот все радио слушают.. Ты ведь знаешь, что вчера бейсбольная команда «Филадельфия Атлетикс» проиграла «Чикаго клаб».

— Ты знаешь, Джон, я считаю это безумством отдать 3 доллара, чтобы сходить на матч, поэтому я против идеи открыть у нас в Майами стадион для бейсбола.

— Эх, Стив, поверь мне эра «мертвого мяча» проходят, да к тому же, как ты слышал наши команды, не будут играть с негритянской лигой, как этого хотели разные там социальные комюнити.

— И славу богу, Джон, а ты читал о гангстерском скандале, после которого ни один нормальный американец не хочет ходить на бейсбольные стадионы, а тем более ставить на какую‑нибудь команду?

Капрал не ответил своему коллеги, и притворился что просматривает свой револьвер. Ему, как страстному болельщику был известен скандал в бейсбольной лиге, когда всего несколько месяцев назад выяснилось, что гангстер Нью–Йорка Арнольд Ротштайн, за кулисами передавал деньги игрокам, чтобы они провалили игру и дали выиграть мафии на тотализаторе. Но не ответить ни чего, значило показать, что он не осведомлен ни о чем, что твориться в бейсбольной лиге.

— Да, что‑то было там такое около команды «Нью–йоркские янки», но у нас в Майами мало кто болеет за этих выскочек. Ну ты сам посуди, Стив, они там в Нью–Йорке думают слишком хорошо о себе и заносятся до небес…

— Ну правильно, поэтому у них там и растут небоскребы. Ты видел фотографии в газете 32–этажное здание на Бэрклей–стрит, который прозвали «Нью–Йорк–Телефон»?

— Ага, очень высоко, даже представить не могу… Слушай, Стив, я гляжу тележка с мексиканским грилем приехала, пойду возьму себе на завтрак чего‑нибудь, а как ты?

— Давай, Джон, мне гриль куриный возьми, и побольше салата «мантана» с их соусом таким пахучим, все забываю название…

— Чокула, они его называют, — улыбнулся Джон и поправил револьвер на поясе и полицейский жетон на рубахе. — Вот, эти чертовы фуражки, ни как к ней не привыкну. Такую бы надеть на мэра Майами Сэра Джеймс Ватсона… И вот, ты знаешь, ведь он перед самым свои уходом придумал эту идиотскую форму для нас!

Вот уже через пять минут, два довольных копа поедали свои завтраки, купленные с 50% скидкой в знак уважения мексиканцев к полиции Майами. Джон продолжил изучение спортивных новостей о бейсбольных делах, а другой полицейский посмеивался над картинками комикса, и сожалел, что кто‑то оторвал половину журнала, и он так и не узнает, что произошло дальше с его героями.

— А как твоя Молли? — спросил Джон как бы невзначай у старшего полицейского Стивена Харпера о его забеременевшей дочери. Это как раз совпало с введением в США запрета на аборты, поэтому проговорившись месяц назад, полицейский проклинал этот Сенат и того парня, который подсуетился с его дочерью, 18–летней студенткой колледжа Молли Харпер.