Олег Дивов: Великий Дракон

— Нине — конечно, рада. Да и всем остальным тоже. Я боялась другого.

— Не нужно бояться. Китайцы могут сколько угодно загадывать загадки, мы не обязаны играть в их игры. Если им чего-то надо — скажут открытым текстом.

Я пожала плечами. Бросила взгляд на черную папку. Я так и не смогла проникнуться китайским величием, когда училась в магистратуре. Ага, училась. Вводный курс успела прослушать — и все.

— Может быть, Расселы привезут Мэдлин, — сказал Август.

— И кто это?

— Кузина Джимми Рассела. Я говорил, кажется, про нее.

— Уж не та ли, на которой ты в двенадцать лет хотел жениться?

— Она самая.

— Думаешь, она все такая же молчаливая?

— Немногословная, — поправил Август. — Мне кажется, вы подружитесь. Мэдлин нравится всем. Просто всем.

— О, — я засмеялась, — похоже, ты не расстался с мечтой?..

Август посмотрел на меня с удивлением:

— Делла, почему всякий раз, когда я подсказываю тебе, с кем лучше дружить, ты думаешь, будто я хочу жениться?

Он поднялся и с обиженным видом ушел. Я проводила его взглядом, раскрыла черную папку. Нет, ну для китайца молодой император очень хорош собой. Я бы даже не исключила, что в его жилах течет немного европейской крови — лицо не плоское, глаза довольно большие…

Пользуясь тем, что меня никто не видит, я старательно потерла глаза — после массированного лечения почему-то чесались, — а потом полезла в сеть. Собирать обрывки сведений о новом императоре Шанхая.

Ведь что ни говори, а китаец вел себя подозрительно.

Мастер Вэнь переменился так, что я не сразу узнала его. Дряхлый старик превратился в мужчину дай бог пятидесяти лет, молодцеватого, осанистого, с пружинистыми движениями и опасным прищуром черных корейских глаз. Глаза, пожалуй, блестели слишком ярко. Но если о причине блеска не знать наверняка — в жизни не догадаешься, что это протезы с камерой в зрачке. Новые волосы Вэню вращивать не стали, они для нормальной жизнедеятельности не нужны, поэтому он завел привычку наголо брить череп. Благо, форму его унаследовал от русской матери, а не от корейца-отца.

У ног мастера лежала спецсобака Василиса. При встрече она внимательно обнюхала Вэня и, кажется, решила: теперь это такой же сибирский киборг. Зачем нужны сибирские киборги, Василиса знала превосходно: оборонять имущество от вражеских роботов и прочей техники. Еще, конечно, любой уважающий себя сибирский киборг защищал стаю, в которую входил. Стая у Василисы была большая и разнородная: люди, индейцы, эльфы, орки, красная индейская кобыла с жеребенком и две собаки. Недавно в стае появилось пополнение, старшая человеческая пара обзавелась детенышем, и, с точки зрения Василисы, охрану дома следовало усилить. В конце концов, она же девушка, у нее и помимо охраны есть важная задача — нянчить человеческого щенка в отсутствие матери. Мать от детеныша не отходила, к тому же рядом вились конкурентки — две эльфийки, одна со своим ребенком, парочка индианок — но Василиса терпеливо выжидала момент. О, можете не сомневаться, она себя покажет, дайте только шанс. Она отлично позаботится о детеныше. У нее ведь своих два помета было, и ничего, выкормила-вырастила. Но пока она готовится к своему звездному часу, кто-то ведь должен делать текущую работу, верно? Большущий орк — это замечательно. Но мало. Еще непременно нужен кобель-киборг. Такого она и углядела в Вэне. И непонятно, почему она улеглась подле него — то ли показывала, что готова принять как старшего, то ли стерегла, чтобы не сбежал от ответственности.

Мы сидели на веранде, пили чай. В правом торце, где было тенисто, стояла дневная кроватка с двухмесячным Огги. За кроваткой присматривала Лейла — немолодая эльфийка, няня. Очень высокая, почти метр шестьдесят. Ростом она превосходила не только Кэт, кормилицу Огги, но и собственного мужа. Кэт была ее племянницей и попала в дом по стечению обстоятельств. Я довольно легко родила, вопреки опасениям лечащего врача, но потом начала хворать. Врач советовал прервать лактацию и лечиться, а для ребенка подобрать кормилицу. Рекомендовал обратить внимание на эльфиек — их молоко по составу даже лучше человеческого. Дети, выросшие на эльфийском грудном молоке, отличались завидным здоровьем. Первая кормилица на радостях, что потчует аж целого наследного принца, задрала нос и в доме не прижилась, ее невзлюбили даже сородичи, не говоря об индейской прислуге. И тут Лейла сказала: племянница недавно родила, молока хоть залейся. Так у нас появилась хрупкая, как подросток, Кэт, а у Огги завелась молочная сестренка.