Алексей Бессонов - Доспех короля

— С прошлого года — все хуже и хуже, — услышал отец Лейф. — Земли не приносят прежнего дохода, а жить хочется как встарь. Лезут в долги, и…

— Фабрики, друг мой, фабрики…

— И да и нет. Те, кто успел сдать земли в аренду под те же самые фабрики, — вполне процветают. Но не для всех это приемлемо, вы понимаете, о чем я? Особенно Юг, будь он неладен. Долги еще дедовские — тысячи разорившихся дворянчиков, на службу идти не желающих — как же, роду лет за тысячу! Какая уж тут служба. А долги и долги.

— Придется искать свое место в жизни.

— Как бы не так! Пускаются во все тяжкие.

— Невест подыскивают?

— Я вас умоляю! Невесты сами готовы за кого угодно, да хоть за угольщика. Говорю же: я только приехал с Юга. Ох, боюсь, мы скоро получим такое угощение от наших дворянчиков, что закашляемся — и кашлять будем долго. Там сейчас мода… вы не поверите — все ищут какие-то легендарные наследства.

— Наследства? Да ну! И откуда же, позвольте узнать?

— Роды скрещивались и перекрещивались, ха!.. В эпохи войн что-то терялось… нынче модно думать, что Пеллия еще не вся перерыта вдоль и поперек.

— И что же, роют?

— Еще как!

Тролленбок с грохотом поставил свою кружку на стол, и отец Аствиц, почему-то погрузившийся в подслушивание — впрочем, судейские чины и не думали шептать, — нервно вздрогнул.

— Вы допили? — спросил Жос. — Нам пора.

— Еще глоток, — поднял палец жрец. — И, знаете, не обижайтесь на меня, но я передумал идти с вами. Мало ли что там еще подумают…

— Вы что-то не то говорите, отец Лейф. Кто подумает? О чем вы?

— Ладно, — Аствиц махнул рукой. — По правде говоря, мне почему-то до жути захотелось зайти в этот храм… он очень-очень стар, вы слышали об этом?

Тролленбок вздохнул.

— Понимаю, — сказал он. — Единственная просьба — если досидите до ночи, не ходите пешком, а возьмите карету, они всегда стоят вон там, за углом. Ладно, идемте…

Они распрощались посреди площади — жрец побрел к фонарям у тяжелых дверей храма, а Жос, поудобнее перехватив свой саквояж, скрылся в темном лабиринте улочек. Идти ему было недалеко: пройдя вдоль забора старого, пахнущего влажной листвой парка, он свернул направо и скоро оказался перед воротами, за которыми светились окна восьмиэтажного главного корпуса Морской школы. Дежурный офицер в караульной почтительно изучил его документ — ту самую книжицу, обтянутую кожей, — и выделил провожатым матроса с ружьем на плече.

Сына он не видел почти три месяца; Жос шагал столь поспешно, что коротконогий матросик едва поспевал за ним.

— Ой, простите, ваша милость, господин капитан, — взмолился он наконец. — Уж бегом за вами бегу…

— Да возвращайся, — добродушно отмахнулся Тролленбок и протянул матросу монету. — Я и сам все знаю.

— Вот спасибо…

Два окна на втором этаже служебного флигеля, принадлежавшие Эйласу, были освещены — Тролленбок улыбнулся, распахнул хорошо смазанную дверь и шустро, как молодой, взлетел по каменной лестнице. Сын открыл ему почти сразу, будто ждал.

— Какой славный день! — засмеялся он. — Я чувствовал, что будут еще гости. Ребята! — крикнул он в глубину квартиры. — Господин Жос пожаловал!

— Пирушка?..

— Все свои, ты всех знаешь, — Эйлас принял у отца шляпу и плащ, помог снять сапоги и проводил в комнату, где за круглым столом сидели трое загорелых юношей в белых сорочках и форменных брюках. При виде Жоса все они вскочили и отдали честь.

— Привет морскому братству! — хрипловато гаркнул Жос. — Как служба?

— Вашими молитвами, господин фрегат-капитан! — проорали кадеты.

— Нам есть что праздновать, отец, — хитровато улыбнулся Эйлас. — Мы четверо экзаменуемся в первую очередь — и, если все пройдет как надо, распределяемся сразу на новые броненосцы Его Величества.

— Большая честь, — поднял брови Жос. — Хотя ты знаешь, я мечтал, чтобы ты послужил хоть немного под парусом…

— Под парусом карьеры сейчас не сделать, ваша милость, — возразил ему один из гостей Эйласа, высокий рыжеволосый Бринк. — Да и не берут на учебные корабли молодых гардемаринов. Разве что какая-нибудь баржа вспомогательная…

— Карьера, карьера, — Жос вздохнул и распахнул свой саквояж, откуда тотчас стали появляться колбасы, окорока, сыры и бутылки с редкими заморскими винами. — Все бы вам нынче карьера, а о море думать некогда.

Усевшись за стол, он достал из кармана складной штопор и ловко раскупорил две бутылки.

— Пейте вот, а то все сплошь пиво дуете, потом почки на вахте прихватит.