Герберт Уэллс: Истории, рассказанные шепотом. Из коллекции Альфреда Хичкока

— Как именно надо действовать булавкой?

— Легонько, легонько, мистер Графтон. Вот так, тише едешь — дальше будешь. Регулярные легкие нажатия или поглаживание булавочной головкой — и вы сможете развлекаться сколько угодно. Но не втыкайте булавку в куклу и не оставляйте ее там, иначе получите мертвое тело. Напоминаю вам, как осторожны должны быть вы сами в этом отношении.

— Я беру ее, — сказал Графтон, которому хотелось поскорее уйти. — Сколько с меня?

— Тысяча долларов, когда сочтете, что вы удовлетворены.

— Вы гарантируете, что это выведет Фоллстоуна из игры?

— Гарантирую, мистер Графтон, хотя делать подобные заявления, пожалуй что, противозаконно.

Графтон уложил куколку в обитый изнутри бархатом футляр (как в гроб, подумалось ему), выданный доктором Ди. Затем убрал все в кейс.

— Итак, когда будете удовлетворены, мистер Графтон, не забудьте оплатить мой счет.

— Не беспокойтесь, — ответил Графтон, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. — Я обязательно расплачусь.

Еженедельные совещания руководства происходили по пятницам. В этот день Графтон решил жестоко простудиться. Он попросил Линор, которая до сих пор едва разговаривала с ним, позвонить на работу. Затем поудобнее улегся в постели и стал ждать одиннадцати часов. В десять тридцать Линор бесшумно вошла в комнату с завтраком. Впервые за несколько недель ее взгляд не был холодным и враждебным, а лицо — напряженным. Она поставила поднос на тумбочку, потом наклонилась и поцеловала мужа.

— Спасибо, милая, — поблагодарил он. — И за то, и за другое.

— Все в порядке, Гови. Больше ни о чем не волнуйся. Оно того не стоит. Да и раньше, наверное, не стоило.

— Я больше волноваться не буду. Или я получу это место, или нет.

Она снова поцеловала его.

— Схожу в магазин. Посидишь без меня?

— Конечно. Мне уже лучше. Могу спуститься в кабинет и почитать.

Услышав, как отъехала ее машина, он быстро позвонил на работу и спросил Уэзерби Фоллстоуна.

— Уэзерби, — сказал он, — я здорово простыл.

— Сочувствую, дружище. Надо следить за своим здоровьем.

— Ты пойдешь на совещание?

— А как же. Есть две-три идейки, которые мне хочется подкинуть обществу.

— Я, наверное, в понедельник выйду. Может, сделаешь пару записей и расскажешь мне потом, что там было?

— С удовольствием, дружище.

Он повесил трубку, проглотил завтрак и спустился в кабинет. Сел в кресло, держа куколку в одной руке и булавку в другой. Несколько запасных булавок лежало на столе. Он снова позвонил Фоллстоуну.

— Мистер Фоллстоун на совещании, — ответила секретарша.

— Ничего, я перезвоню позже.

Для надежности он выждал еще с четверть часа. Затем приступил к делу. Он решил начать с обычной головной боли — это будет не жестокая мигрень, думал он, легонько водя булавкой по лбу куколки, а нечто вроде сурового похмелья. Минут через десять он раскрыл куколке рот и принялся играть с крошечным язычком. После этого немножко пощекотал ее под ребрами и довел представление до апофеоза, слегка поцарапав ей глотку. В завершение он использовал собственную идею и на пять минут закрыл кукле глаза сложенным носовым платком. Затем он уложил куколку обратно в футляр, а футляр — в кейс. Когда вернулась Линор, он спокойно читал «Нью-Йорк таймс».

В понедельник он явился на работу раньше обычного, но его секретарша уже была на месте и сообщила ему новости.

— Это было ужасно, мистер Графтон. У мистера Фоллстоуна случился припадок во время заседания. Он сжал голову руками и застонал, потом стал лопотать что-то бессмысленное. Потом он засмеялся и не мог остановиться. А потом, — она понизила голос, — его вырвало прямо на стол мистера Гертона. Его вывели из комнаты, а по дороге он кричал, что ничего не видит, и его увезли в больницу.

— Кошмар. И как он?

— Я слышала, что уже оправился, но его все равно держат в какой-то специальной палате.

Он неторопливо и с удовольствием читал «Таймс», когда раздался звонок внутреннего телефона. По пути к Джей-Элу он задержался, чтобы заглянуть в кабинет Фоллстоуна. Там не было признаков жизни. Только по личным вещам — коробочкам с таблетками, зонтику, нескольким блокнотам, сложенным на столе уборщицей, — можно было догадаться, что эту комнату кто-то недавно занимал.

— Я полагаю, вы уже все знаете, — сказал Джей-Эл, пригласив его сесть.

— Ужасно.

— Ничего не могу понять. Он казался таким спокойным и уравновешенным. Наверное, пил, бедняга. Ну что ж, нам недосуг сидеть и предаваться сожалениям. Говард, я хочу, чтобы вы поработали бок о бок с Элдоном. Через два месяца он уйдет, но это не должно отразиться на рабочем процессе.