Евгений Филенко - Энигмастер Мария Тимофеева

– Но что им делать на Антаре или Надидхаре? – спросил Огневец недоумевающе. – Эти миры столь же враждебны, как и Марга. На Антаре есть атмосфера, но для дыхания она непригодна. Зачем вы об этом спросили, барышня?

– Я пока не знаю, – сказала Маша печально.

– Хорошо, – сказал Вараксин с самым недовольным выражением лица, какое можно было только вообразить. – Мы обменялись соображениями, теперь пора действовать. Аким Салихович, – обратился он к Фазылову. – Прошу ускорить подготовку к вылету, насколько это возможно без угрозы для успеха миссии.

– Разумеется, – кивнул тот.

– А если я скажу вам, куда лететь, – сказала Маша, поражаясь собственной наглости, – как быстро вы сможете избавиться от лишнего груза?

Фазылов посмотрел на нее, как на диковинную зверушку, которая вдруг заговорила человеческим голосом. Наконец ответил твердо и бескомпромиссно:

– Даже не думайте, девочка.

Он повернулся и вышел. Глядя ему вслед, Маша прошептала обиженно: «Я вам не девочка, я энигмастер». На нее никто не смотрел, даже Витя Гуляев. «Неужели это из-за моей прически? – подумала Маша. – Или, страшно предположить, – из-за бабочек на блузке? А они мне так нравятся…»

В коридоре Маша догнала ксеноархеолога Аристова.

– Два слова, – сказала она умоляюще. – Ну хорошо, три.

– Давайте, Машечка, что за церемонии, – сказал Аристов.

– О чем вы не успели рассказать про ирулкаров?

– Хм… Если вы имеете в виду их странные эксперименты… – с высоты своего немалого роста Аристов окинул Машу серьезным взглядом. – Что у вас на уме, дитя мое?

– Вы будете первым, кто об этом узнает, – клятвенно заверила его Маша.

– Что ж, извольте. В силу профессиональной подготовки вы должны понимать, что любой представитель иного разума потому таковым и называется, что он на самом деле иной . Даже самый дружественный, вызывающий нашу искреннюю симпатию и говорящий на одном с нами языке. Этот биологический вид прошел длинный эволюционный путь в условиях, совершенно отличных от земных. Он иначе устроен, у него иной метаболизм, иные история и культура, иные этика и система ценностей, и мыслительный аппарат функционирует по иным правилам. Доступно объясняю?

– Угумс, – сказала Маша нетерпеливо. – Полагаю, это была преамбула. И я давно созрела, чтобы выслушать амбулу.

– Еще пару слов, – усмехнулся Аристов. – Тем не менее, невзирая на все различия, с большинством галактических рас мы общаемся, сотрудничаем и в целом неплохо понимаем друг друга. А вот вам и амбула: существуют расы, с которыми понимание отсутствует.

– Почему? – поразилась Маша.

– Для меня, практика и реалиста… по первому образованию я, как вы знаете, ксенолог… это как раз неудивительно. По эволюционным причинам мы и не должны находить общий язык и точки соприкосновения интересов. Меня куда больше поражает то обстоятельство, что, вопреки всякой логике и законам мироздания, однако же находим и понимаем друг друга. Это главный парадокс и базовое противоречие ксенологии как науки.

– Забавно, – сказала Маша. – И тем не менее вы работаете ксеноархеологом и успешно двигаете вперед науку, построенную на парадоксе.

– Я археолог по второму образованию, – сообщил Аристов. – Давайте назовем это не парадоксом, а приятным сюрпризом. Так всем будет намного комфортнее, вы не находите?

– Нахожу, – согласилась Маша. – Но что там с этими непонятливыми расами?

– Ирулкары, – заявил Аристов, – были из их числа. Они были не просто иные, а совершенно иные. На совещании я сказал, что разумные расы, имевшие сомнительное счастье соприкоснуться с ирулкарами, сохранили о них не лучшие воспоминания. Это щадящая формулировка. Все, кто пытался вступить с ирулкарами в контакт, очень скоро оставили эти попытки, испытывая смешанные чувства изумления и отвращения. Взаимопонимание не то чтобы не было достигнуто – оно даже не обозначилось.

– Интересненько, – сказала Маша. – Как выглядели ирулкары?

– Если верить разрозненным источникам, они были очень большие, очень медлительные и очень уродливые. Но здесь стоило бы сделать поправку на общее негативное к ним отношение соседствующих рас, которые, ко всему, пострадали от странных экспериментов ирулкаров.

– Описатель «большие» не содержит негативных коннотаций, – заметила Маша.

– Ну, возможно…

– Что это были за странные эксперименты?

– Я уже начинал рассказывать про систему Фрирна, не так ли? Ирулкары из каких-то своих соображений рассеяли в атмосфере планеты Фрирна IV, другое название – Нпанда, несметное количество снежинок из металлической фольги.