Павел Мамонтов: Командир

Но тут же, когда ярость спала, мелькнула другая мысль: убью всех, а справедливо ли? Нет, это был не приступ благородства, а просто честная непредвзятая мысль ради той же справедливости, хотя бы перед самим собой.

Гуманоидов, которых можно назвать разумными, колонисты встретили двух видов. Одних назвали снежными людьми, вторых – неандертальцами.

Снежного человека Ахромеев полгода назад видел сам недалеко от Города на самой опушке леса. На Большой Земле снежный человек, если это, конечно, не фантазии бухих туристов, нечто вроде большой обезьяны. Но тот, кого видел Хром, на обезьяну мало походил, скорее на обросшего шерстью здоровенного мужика с выдвинутыми вперёд челюстями. В руке он держал длинное копьё с отполированным до блеска наконечником, что само по себе говорило о недюжинном интеллекте.

Представителей второго вида Ахромеев не встречал, но по рассказам очевидцев и останкам, найденным в паре могил, можно было судить, что они походили на вымерший подвид людей – неандертальцев. Коренастые, с выступающими надбровными дугами и очень сильные, раз могли конкурировать со снежными людьми.

После того как Александр увидел снежного человека (или снежный человек дал себя увидеть), он сразу приказал привести на это место ищеек. Псы брать след отказались. После этого Хром строго-настрого запретил любые попытки выследить аборигенов. Без собачек у коренных жителей будут все преимущества на своей территории, а копьё с каменным наконечником с тридцати метров ничуть не менее эффективно, чем автомат. А то и вовсе: заманят аборигены в болота или в яму с заточенными кольями на дне – и пиши пропало.

Весь прошлый год каждый месяц шли донесения, что видели то там, то здесь коренных жителей. Докладывали даже о нападениях, успешно отбитых конечно.

Месяц назад возле сожженного форпоста группа охотников встретила снежных людей. Колонисты открыли огонь и ранили аборигена. Ахромеев сам видел кровь на месте стычки. А потом снежные люди сожгли поселение.

По существу это их земля – снежных людей и неандертальцев. Они тут жили испокон веков. И вдруг появились колонисты. В чём винить аборигенов? В том, что без предупреждения напали на своей же земле? Или в том, что женщин убили? А что с ними ещё они могли сделать? К себе в племя взять да кормить, ну и пользовать время от времени, если, конечно, снежный человек может трахнуть женщину с Большой Земли? И то, что колонисток просто убили, могло оказаться большим везением. Хром знал нравы индейцев на Большой Земле, так что снежные люди вполне могли принести пленных колонистов в жертву крайне неприятным способом.

А может, женщин аборигенам стоило вернуть в Город? Мол, извините, а мужчин мы убьём. А Хрому следовало сказать: делайте что хотите, аборигены, раз это ваша земля, только женщин и детей не убивайте. Как будто женщины и дети долго проживут, если всех мужчин-охотников перебьют.

Вот такая вот ситуация. Поэтому Хрому надо убить всех снежных людей, чтобы выжили его колонисты. Без вариантов.

Раздался нетерпеливый телефонный звонок. Александр нутром почувствовал, как от него исходят неприятности. Ответила Ольга:

– Квартира Ахромеевых.

А потом торопливо прибежала к Александру на кухню. Тот ещё не допил кофе. Положенные десять минут ещё не истекли.

– Александр…

Хром вскинул руку. Ольга осеклась, а он одним глотком осушил кружку.

– Теперь говори.

– Передали: нарушение периметра случилось. Сказали, вам не мешало бы прибыть.

– Они что, сами справиться не могут?

– Не знаю.

– А знаешь, Оля, может, это и лучше, – произнёс Хром, чувствуя, как разгорается внутри боевой задор.

Он быстро сбегал в спальню. Надел лёгкий кевларовый бронежилет, достал из шкафа «Ремингтон», копию того, что держал дежурный у ворот, обулся в боевые берцы и лёгкой походкой направился к двери. Очень хотелось посчитаться с местной фауной за то уничтоженное поселение. Хоть с кем-нибудь. По пути назад заглянул в ванную, там Нина купала детей: Лика ещё сидела в ванне, Виктор, уже вытертый насухо и причёсанный, деловито оглядывал комнату со стула. Александр подмигнул детишкам и вышел из квартиры.

– Оля, я буду поздно, что делать, ты знаешь. Пока, – сказал он на прощание.

За те три с лишним года, что колонистам приходилось выживать в новом Мире, Город изменился. Изменился даже запах, его аура, что ли. Самый первый год, особенно зимние месяцы, Город пах страхом, отчаянием и безысходностью. Александр хорошо помнил, как он шёл по улице и ловил на себе полные надежды и мольбы взгляды простых обывателей. Некоторых успокаивал, говорил, что всё будет хорошо, хотя понимал, сколь много их не переживёт зиму. Тогда Город пах копотью из буржуек, человеческим потом и кислой вонью заскорузлой одежды. Люди жили вдесятером в одной комнате, отапливаемой вонючей самодельной печкой, спали вповалку в домах частного сектора, потому что только их можно было нормально обогреть.