Р. Скотт Бэккер - Воин Доброй Удачи

Акхеймион застыл в нерешительности. Все крики смолкли. Очаги пожара тлели повсюду, на всем протяжении уступа, от них тянулись длинные струи черного дыма. Остальные заросли на много миль вокруг колыхались под порывами ветра.

– Пора возвращаться…

Чародей едва не испачкал свою накидку из волчьей шкуры от неожиданности. Клирик завис в воздухе на расстоянии вытянутой руки позади него, но старик не заметил ничего, ничего не почувствовал.

– Кто? – выкрикнул он, придя в себя. – Кто ты?

Если то, что адепт из школы «Мисунсай» водил компанию со скальперами было странным, то что говорить о нечеловеке?

Тем более маге Куйя?

– Шранки. Огромное количество, – проговорил ишрой, его нестареющее гладкое лицо белело под лучами яркого солнца. Космь за его спиной до самого горизонта беспокойно металась. – Нужно предупредить остальных.

Пора назад в сумрак, к душным испарениям почвы и мхов.

Клирик начал описывать увиденное, но смешался, когда нахлынули воспоминания. Акхеймион подхватил нить повествования, стараясь сохранять невозмутимость, хотя сердце у него в груди все еще колотилось.

– Проклятые Ущербы! – воскликнул Поквас, сверкая глазами от воображаемой бойни. – Так им и надо. Получили по заслугам!

– Ты упускаешь самое главное, – сказал Галиан, глядя на Акхеймиона со всей серьезностью.

– Покс прав, – раздался голос Сомы. – Туда им и дорога!

Он посмотрел по сторонам, ухмыляясь.

– Я за то, чтобы их догнать, – воскликнул Поквас. – Подкосим и в тюки свяжем. – Он взглянул на Сому и рассмеялся. – Окажем такую честь! На их собственной шку…

– Глупцы! – фыркнул лорд Косотер. – Ничего делать не станем. Ничего!

Чернокожий гигант повернулся к Капитану, вытаращив глаза от возмущения. У лорда Косотера, который тоже был в ярости, напротив, они сузились до предела.

– Разве не ясно? – настаивал Галиан.

Акхеймион видел, что во взгляде, которым он пронизывал своего зеумского друга, читалась тревога, словно он хотел сказать: «Слишком быстро! Не нажимай так!» Вопрос был в том, видел ли это Капитан.

Акхеймион бросил взгляд на Мимару – стало ясно, она чувствует то же самое. Появились новые границы дозволенного, и их впервые испытывали.

– Ущербов больше, чем людей в любом отряде, – продолжил объяснять Галиан. – Вот отчего им удается одерживать верх над такими, как мы. Если голые их подсекли, то подсекут и нас…

Он дал словам дойти до сознания всех.

– Если они выйдут на наш след… – кивнул Ксонгис и спросил чародея: – Ты сказал, что голые гнали Ущербов прямо сюда.

– Да, почти по прямой.

Смысл был ясен. Рано или поздно шранки выйдут на их след. Рано или поздно начнут охоту на них. Судя по тому, что Акхеймион узнал от других, обоняние делало этих существ одновременно уязвимыми и смертельно опасными. Первым делом нужно было проложить ложный путь, чтобы заманить шранков в засаду. Но если голые нападут на след отряда раньше, чем он успеет подготовиться…

– Толстостенная крепость, – выпалил Капитан после минутного размышления. – Все, как прежде, только идти будем день и ночь. Если мы от них оторвемся – хорошо. Если нет – порубим на мелкие кусочки!

– Крепость! – захихикал Сарл, обнажив блестящие, ярко-красные десны. Все его лицо будто растворилось в этих ухмылках. – Уборная Богов!

После этого они сделали марш-бросок, двинувшись трусцой настолько бодрой, что не оставалось дыхания для разговоров. Акхеймион в очередной раз почувствовал груз лет, настолько изматывающим был переход. Годы подтачивали тело: ткань его силы казалась все еще прочной, но только до тех пор, пока на нее не давили и не растягивали. Когда над Космью поднялась завеса сумерек, этот поход превратился для Друза в череду недомоганий: он пошатывался от напряжения, в боку кололо, левое бедро свела судорога, в горло будто насыпали иголок.

Ужин дал краткую передышку. По правде говоря, единственное, что занимало старика, – раздача кирри Клириком. Мимара тяжело опустилась в выемку между корнями дерева и сидела, уперев локти в колени и уткнувшись лицом в ладони. Ксонгис, который казался совсем не уставшим, как и Клирик с Капитаном, устроился рядом, готовя скудную пищу: подтухшие полоски мяса дичи, убитой три дня назад. Остальные попадали на мягкую землю, подложив под головы валежник.

Акхеймион склонился к коленям, постаравшись откашляться, чтобы побороть тошноту, бурлившую внутри. Он всмотрелся в темноту, отыскивая Клирика с Капитаном. Те по каким-то соображениям всегда располагались поодаль от остальных. Забравшись на холм или устроившись с другой стороны толстого ствола дерева, Клирик часто сидел, склонив голову, будто в молитве, а Капитан – говоривший вообще-то редко – что-то бормотал над ним, но слова никогда нельзя было разобрать.