Михаил Атаманов - Прорыв в Пангею

Петька кивнул и приготовился держать мои ноги. Я быстро натянул арбалет и зарядил его свинцовым шариком, которых у меня имелось ещё около сотни. Прилёг на ветку и осторожно свесился вниз, цепляясь одной рукой за сук, а во второй держа заряженный арбалет. Удерживать оружие одной рукой было очень тяжело, рука тряслась, оружие водило из стороны в сторону. Но и расстояние до цели было всего два метра. Я приподнял осторожно арбалет на уровень лица, прицелился прямо в красный глаз и выстрелил.

Бык рухнул на землю сразу, не издав ни звука. Мы с Пузырём подождали пару минут и, убедившись, что зверь не подаёт признаков жизни, спрыгнули вниз. Первым делом я подобрал и закинул наверх Фее свой рюкзак, потом собрал с земли и вырвал из добычи стрелы. Только одну, самую первую, я так и не смог нигде найти.

Пузырь бродил вокруг туши и прикидывал, что делать с этим трофеем. Топориком он выбил из верхней челюсти быка двадцатисантиметровые клыки и положил их себе в карман. А затем взял мачете, в несколько ударов стесал большой лоскут шкуры с добычи и принялся нарезать куски мяса. Ленка нанизывала передаваемое ей куски на высокие ветки. Я хотел было помочь Петьке, но вдруг почувствовал на себе чей-то изучающий взгляд. Вокруг царила тьма, ночное небо заволокло облаками. Лишь свет редких звезд прорывался сквозь прорехи в облаках и кое-как освещал поляну.

Я внимательно осмотрелся вокруг и увидел на другой стороне поляны два жёлтых немигающих глаза. Это был одинокий хищник, похожий на волка. Он не проявлял никакой агрессии, лишь заинтересованно изучал нас и поглядывал на огромную тушу под деревом. После пары минут бездействия зверь неторопливо направился по широкой дуге к нам, стараясь оставаться в тени. Волк выглядел молодым и явно не верил в свои силы. Тем не менее он приближался. Что-то тут было не так. Я ещё раз внимательно осмотрел всю поляну и заметил ещё одну пару желтых глаз, уже гораздо ближе. А с третьей стороны к нам беззвучно подкрадывалось сразу три молодых волка.

– Пузырь, тут стая волков, штук пять, не меньше. Приближаются с трёх сторон. Но они не голодные и пока не собираются нападать.

Пузырь бросил тушу и выпрямился.

– И что? Я их не боюсь. Как поступим? Лезем наверх или будем драться с волками за добычу? – на полном серьёзе спросил он меня.

Тут один из волков отрывисто залаял, и другие отвечали ему. Как ни странно, но я легко разобрал их разговор:

– Они победили клыкастого вожака. Они сильнее, чем кажутся. Нас пока мало.

– Они уйдут. Люди трусливые. Они не станут защищать мясо.

– Давайте нападём. Я не наелся тем детёнышем.

– Давайте подождём старших. Они уже идут.

– Да, как старшие скажут, так и будет.

– Если напасть прямо сейчас, то людей тоже можно съесть.

– Они сильнее, чем кажутся. Мы не смогли победить старого вожака, а они смогли.

– Значит, они сильнее нас. Подождём старших…

Я решил попробовать поучаствовать в разговоре:

– Мы вам не враги. Мы победили большого зверя и взяли мясо. Это наша еда. Но нам так много не нужно. Если нападете, мы будем драться. Если подождёте – мы возьмём, сколько нужно, остальное оставим вам.

– Хорошо, можете взять свою долю. Вы не волки, но вы смелые, – раздалось отрывистое тявканье из-за ближайших кустов, всего-то в двух волчьих прыжках от меня.

Этого волка я сразу не заметил, хотя теперь понял, что именно он вожак стаи и самый опасный противник. Я обратился к Пузырю:

– Отрежь ещё пару кусков и неторопливо лезь на дерево. Надо показать, что мы не боимся.

Пузырь посмотрел на меня, кивнул и, как ни в чём не бывало, продолжил резать мясо. Когда мы залезли на дерево, Фея обозвала нас сумасшедшими, хотя и с явным оттенком уважения.

Утром я проснулся раньше всех и не сразу сообразил, где нахожусь. Ноги затекли в неудобной позе, перед глазами мельтешили какие-то ветки. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить: я в Пангее, заночевал в лесу на дереве вместе с друзьями. Точнее, чуть выше своих друзей, так как в развилке, где мы вчера растянули и закрепили верёвками сложенную вдвое палатку, оказалось невозможно поместиться втроём. И я полез выше, заметил старое брошенное гнездо какой-то крупной птицы, в котором и уснул, укрывшись одеялом и привязавшись на всякий случай верёвкой к дереву.

Выбравшись из гнезда, я сложил одеяло, смотал верёвку и стал спускаться вниз. Ленка и Петька, обнявшись и крепко прижавшись друг к другу, спали в импровизированном гамаке из брезентовой палатки. Я почувствовал болезненный укол ревности, но сам себя успокоил: здесь помещались лишь двое, кому-то всё равно пришлось бы спать отдельно.