Андрей Левицкий: Магический Вор

А полки-то от всякого добра аж ломятся. И сундуки от него распирает. Они стоят по сторонам от полок, всполохи света гуляют по выпуклым крышкам. Чего только нет в сокровищнице историков, как называют людей из Дома Реликвий. Хотя светлых и темных камней, то есть теневиков и альбитов, помогающих магам в их делах, как раз и нет, но всяких необычных древних вещиц – полно. Некоторые в шкатулках из глухокамня, что защищают их от магического излучения соседей, некоторые так лежат. Холщовые мешочки, пожелтевшие от времени свитки с лохматыми краями, древние амулеты и обереги. Мерцают, помигивают колдовским светом, гаснут и разгораются.

Пора избавляться от браслета и набивать сумку добром.

Шагнув вдоль полок, к стене, я положил браслет на пол и прошептал слово-ключ, то есть инициирующее заклятие, полученное от нанимателя. Прищурился. Вроде ничего особенного не произошло, только по красноватым письменам скользнула и угасла тусклая волна света. Повернувшись к ближайшему сундуку, заметил висящий над ним длинный сверток – перехваченную веревкой облезлую шкуру. Сверток был изогнутый, будто внутри лежало что-то кривое. Как-то не ожидаешь увидеть такое в сокровищнице, с другой стороны, откуда я знаю, что там завернуто? Может, лук какой-то колдовской, выкопанный очередной экспедицией историков из-под замшелого валуна на краю Гиграна.

Решив находку пока не трогать, потянулся к сундуку. Его могла защищать ловушка, которая прожгла бы мне запястье до кости или проткнула незримым острием, поэтому, когда между пальцами и крышкой оставалось всего ничего, я замер. Магические сущности и конструкции всегда создают возмущения в мире, и, будь там нечто этакое, я бы почуял. Легкий ток прохладного или теплого воздуха, идущий из ниоткуда, или покалывание в пальцах, или еще что… Много лет я занимаюсь тем, чем занимаюсь, чувствительность развил до предела.

Хотя в таких делах полагаться на одно только чутье могут лишь природные маги, а я не из них. Именно поэтому безымянный палец моей правой руки украшает кольцо, распознающее враждебную магию. Ощутив ее, кольцо нагревается, но сейчас этого не случилось.

И все же к сундуку я не прикоснулся. Не потому, что ощутил присутствие на нем охранной магии, все проще: услышал сзади звук. Совсем тихий.

Но и совсем близкий.

Это могло быть шуршание мыши. Или тишайший шепот воздуха, уходящего вверх, в вентиляционный колодец. Но нет, это был свист. Неприятный. Чудилось в нем что-то… так может посвистывать ночной ветер между кладбищенскими камнями. Или шипеть змея, выползающая из глазницы черепа на вершине одинокого кургана.

Я обернулся мгновенно, левая рука легла на рукоять ножа, правая сжалась в кулак. Что-то происходило с лежащим на полу черным обручем. Каменный пол внутри его тек, вращаясь все быстрее, словно вода. Круг пространства мутнел, завивался спиралью. Внезапно он захрустел, зашипел и вытянулся вверх, разворачиваясь длинным широким пузырем.

Внутри его что-то было. Искаженная, выпуклая картинка: стены и вроде бы дверь, и еще начало уходящей вверх лестницы, и какие-то силуэты, совсем смутные, непонятные.

Кольцо на пальце стало холодным. Ледяным. Обжигающе ледяным. Впервые с ним происходило такое, раньше оно только нагревалось в присутствии враждебной магии – и я понятия не имел, что это может означать!

Внутри пузыря что-то сдвинулось, колыхнулось, и прямо ко мне, пригнув голову, шагнула высокая темная фигура. Едва не вскрикнув от неожиданности, я отшатнулся к сундуку.

Пахнуло плесенью и затхлостью. На человеке был древний кожаный доспех, покрытый металлическими пластинами, и остроконечный шлем с решетчатым забралом. Лица не видно, только глаза, поблескивающие сталью. На боку черная палица с шипами, закрученными в виде острых спиралей. Вместо навершия на шлеме горел шарик болотистого сияния.

Из-за того, что магический светляк находился точно над его головой, на полу под ногами лежала густая тень, похожая на лужу тьмы, в которой утопали ноги человека.

Человека? Нет, это лич, мертво-живой воин из легенд. Лич! Никогда не видел этих существ воочию, только на старых фресках в церквях и картинках. Говорят, что личи – воины-мертвецы. Повелители пропащих душ, обитающих в Падшем мире, отделенном от Гиграна, мира живых, великими горами Срединного хребта.

Обычно я верткий, быстрый, редко такое случается, чтобы кто-то застал меня врасплох. Но слишком уж в неожиданную сторону пошли дела, я не успел отпрянуть. Взметнулась длинная рука, и затянутый в перчатку с шипами кулак врезался мне в скулу.