Михаил Радуга - Тайна Элизабет

Томас не понимал, что происходит, но он точно знал, что должен, во что бы то ни стало, добраться до дома вместе со своей маленькой и еще глупой сестрой, у которой из головы никак не выходила любопытная история про новорожденную принцессу и странных людей Парфагона. Она действительно не понимала, почему так распереживались взрослые из-за такого красивого и необычного дыма.

Однако, быстро пробежав ближайший лес и оказавшись на полном молодых подсолнухов душистом поле, они увидели леденящее душу зрелище. Поперек их пути беспорядочно бежали люди. Много людей. И старики. И взрослые. И дети. Кто-то кричал. Кто-то плакал. Кто-то держал в руках сундуки и свертки, а одна убитая горем женщина в прожженном сером платье несла на руках обмякшее тело грудного ребенка и рыдала. У многих была порвана одежда. У кого-то виднелись следы крови. Всех их объединяло одно: животный ужас в глазах и всепоглощающая бесконтрольная паника.

Они бежали с юга, из Салепа, куда беззаботные Ирэн и Томас проводили своего доброго отца. Маленькая девочка испуганно сопереживала пробегающим мимо людям, хотя и не связывала происходящее со своим родителем и уж тем более с самой собой, в отличие от старшего брата, у которого затряслись руки и ноги.

Потеряв дар речи и способность двигаться, они целую минут наблюдали происходящее. Наконец, осознав, что нужно что-то срочно делать, Томас очнулся. Крепко схватив за руку изумленную Ирэн, он побежал через истоптанное поле в сторону дома. Безумный поток спасающихся людей был столь напуган, что ни один из них даже не обратил внимания на пробегающих мимо них беспризорных сельских детей. Положение усложнялось тем, что Ирэн стала постоянно спотыкаться и падать буквально на ровном месте. К этому моменту она сама начала понимать, что происходит нечто жуткое, и потому ее маленькие толстенькие ножки едва ее слушались, постоянно заплетаясь друг за друга.

– Вставай, вставай! – отчаянно кричал Томас, когда девочка в очередной раз споткнулась. – Давай же!

– Встаю, – лишь успела ответить Ирэн, как снова упала.

– Ну, что ж ты такая неуклюжая!

Все же, перебежав беспокойное поле и оказавшись в темном влажном лесу, через который шел путь до спасительного дома, Томас побежал не протоптанной сельскими жителями извилистой тропой, а напрямую, чтобы сократить драгоценное время. От этого Ирэн еще больше спотыкалась и постоянно путалась в длинных ветках колючих кустарников. Но, несмотря на боль и многочисленные ссадины, она нисколько не плакала, а упорно пыталась молчаливо бежать дальше, то и дело с любопытством и волнением поглядывая на напряженное лицо своего раздосадованного ее медлительностью любимого брата.

Намучившись, дети все же выбрались из сырого леса и стремительно добрались до своего двора хорошо знакомыми тропами и улицами. Первым делом Томас спрятал маленькую Ирэн в стоге душистого сена в дальнем конце огорода с длинными грядками молодой моркови и капусты, а сам побежал дальше в сторону дома. При этом он обратил внимание, что по неизвестной причине совсем не чувствовал усталости, будто внутри него открылся источник дополнительной силы.

– Ты куда? – взволнованно окликнула его сестра.

– Сиди там и не выглядывай. Поняла?

– Мне стлашно очень, – плача, прошептала девочка и снова спрятала головку в сене.

– Я скоро!

Оказавшись у дома и найдя на крыльце свой самодельный лук со стрелами, запыхавшийся Томас столкнулся со сложной дилеммой: бежать в город за отцом или обратно к матери? В его голове не было варианта остаться дома и ждать. Несмотря на совсем юный возраст, мальчик не воспринимал себя ребенком. Отец приучил его принимать решения и нести ответственность, часто оставляя один на один с непоседливой сестрой и все чаще забирая с ночевкой на охоту или рыбалку. Именно пример отца, его решительность и контроль над любой даже самой сложной ситуацией подтолкнули его сына к необходимости дальнейших действий.

Более беззащитной ему показалась бедная мама, которая ничего не знала о пробегавших в панике людях. Все еще не чувствуя усталости, Томас тут же снова побежал к источнику. Вновь пробегая душистое подсолнечное поле, он все еще видел перепуганных людей, хотя их стало гораздо меньше. А когда он добрался до болотистого луга, его ждало удивление и разочарование: мать и другие женщины исчезли. Их корзины с опрокинутым в грязь бельем были беспорядочно разбросаны у водоема, часть недостиранной одежды лежала прямо в воде и уплывала вдаль медленным течением, а на горизонте уже все небо покрылось черной стеной уходящего ввысь дыма.