Людмила Савельева - Империя Ярликун. Волшебный камень Бит-Сиппар

– Выходит Камил всё время был там… – Доминик перевёл взгляд с бельведера на крейсер. – Ты уверена?

Пунктир исчез. Свободно гулявшие по корпусу фиолетовые сполохи образовали два круглых пятна медленно сползших к основанию.

– Что-то новенькое. – Доминик удивлённо сморгнул, кругляши ответили тем же. Хорошо хоть не пальнула. – Аяй! – Она либо мысли читает или… Повторный заряд аккуратно впечатался между пяток.

– Понял, уже бегу.

Лунный свет корабля показал самый короткий путь, Лилит хотела быть уверенной…

Император прятался в небольшой круглой комнатке на самом верхнем ярусе замка. Забраться сюда можно только через поток, лестницы заканчивались двумя этажами ниже, и вряд ли придёт в голову здесь искать. Успокоенный этой мыслью, тем не менее, оставался настороже, время от времени бросая взгляд на покрытую лунным светом площадку. Пока без гостей. Тёкшая на ладони жидкость действовала успокаивающе. Камил растёр её между пальцев и принюхался, напоминало жидкий воск, то ли масло. Запах приятный, а на вкус никак, уже попробовал, несколько раз лизнул запястье. Уф-ф, осталась половина, возни, примерно, часа на полтора. Сказать легко, а как дотянуться? Он с опаской развёл руками, иначе не получалось, и упёрся в зеркальные щиты бельведера. – Ну почему вы такие огромные, а? – Из семи прихваченных наволочек три целиком забиты четвёртая наполовину. Камил с тоской поглядел на торчавшие из-за спины крылья и громко чихнул. Что было потом, лучше не думать. В тихой надежде закрыл глаза, и медленно сосчитав до десяти, их открыл. Чуда не произошло. Ярликун-Яр-Кумар категорически отказывался это утилизировать. Обругивая треклятый замок, Камил принялся собирать перья сам, а когда закончил со вздохом обречённого затащил на колени пятый мешок. С полчаса упрямого барахтанья, и всё-таки умудрился изловить оба крыла разом и теперь, держа сведённые перед носом концы, соображал, как выкрутиться. Тупик. Обе руки заняты, не хватает ещё двух. Камил закусил губы. Ему пора закругляться. Невзирая на близость Татру он сильно устал, всё это время венец украдкой его подпитывал. Без помощи Татру до сих пор валялся распластанным как медуза, когда несколько часов назад сюда вывалился. Снилось что-то туманное и Лилит, а потом яркая вспышка забытого детства. Откуда взялся Татру? Наверное, сам позвал. Как ещё объяснить, почему тот не лез к нему раньше и вдруг, на тебе, прилетел, рассыпаясь ультрамариновыми брызгами счастья. В ответ он швырнул венцом по зеркальным щитам бельведера. Описав в полуночном небе дугу, Татру вернулся. – «Эта зараза ещё летает???» – Поймал и запузырил обратно. Настрой у венца был решительным, он тоже не шутил, а сейчас совесть мучает. Захотелось погладить фиалковый камушек, да рук нет. Под взглядом венец замерцал, однако яркости не прибавил. Настращал.

Зеркала из щитов никудышные, хотя рассмотреть себя можно. Камил скривился. В таком виде на людях не покажешься. Одна радость, повтор случится не скоро, если повезёт, разумеется. Как бы то ни было, первый блин вышел комом, причём в не переносном смысле. Взлохмаченные и скрученные винтом в руках кончики были ярким тому доказательством. Жалкое зрелище. Из груди вырвался горестный вздох, теплилась надежда, что жидкость с запястий их выпрямит.

Печальный взгляд скользнул по разбудившему его камню. – Не винись, так было задумано, наверное.

Ведь Лилит обо всём ему рассказала. – «Сказки». – Фыркнул Камил, вспоминая давным-давно пережитое. Они повстречались на серой тропе. Случайность? Теперь он не был уверен…

Ещё мальчишкой повадился уходить в междумирье, часами гуляя по зыбким тропам, искал там живые картинки. Они появлялись ниоткуда и вдруг, иногда встав на пути преградой, но чаще странные окна открывались под ногами. Тогда он ложился на тропу и, прижимаясь лбом к прозрачной поверхности, смотрел. Лилит рассказала, что чудные картинки это Миры. Настоящие. Не нужно ждать, когда сами возникнут, а просто захотеть, чтобы явились. Многие годы он наблюдал за чужими жизнями и вопросов, конечно, копилась куча. Он спрашивал, Лилит терпеливо ему отвечала. Казалось, таинственная подруга знала обо всём на свете, может, так и было на самом деле…, никогда не задумывался. Она ему нравилась. Странная сложилась дружба. Ну и что? В отличие от эльфов, среди которых рос, Лилит его приняла. Неприятие зовущих себя первородными день за днём становилось заметней. В конце концов, Эллайя призналась, что его народ сгинул в какой-то войне, остались лишь он да рыжая Ирис, оба найдёныши. Слов приёмной матери было достаточно. Не эльф, не человек – другой. Последний. Большего знать не хотелось. Найдя отдушину блуждая по серым тропам, он постепенно свыкался с новым положением. Лилит тоже была другой, возможно, поэтому к ней тянуло. Она учила его всему, используя вместо безликих нравоучений сказки, а он…, он мог слушать её бесконечно, особенно про ангелов, часами просиживая с разинутым ртом и воображая себя одним из них. Отражения зеркальных щитов глядели под стать настроению тускло.