Олег Рыбаченко - Генри Смит и ангел

Генри, просматривая это, заметил:

– Столько есть различных рас и видов, и все хотят драться! Отчего всем живым, неймется?

Светлана ответила:

– Надо доказать, кто умнее, сильнее и выше! Правда, мы предлагали проводить межгалактические олимпийские игры, и многие расы соглашались на соревнования, но войн от этого меньше не становилось. Причин, чтобы вцепиться друг другу в глотки, хватает!

– Кроме того, сам процесс войны очень увлекателен! – Заметила Елена. – Ведь это, представьте себе, такой риск и выброс адреналина в кровь. Я, почти каждый раз, смертельно рискую на арене, и мне это нравится! Только влюбленный в смерть, может по настоящему оценить прелести жизни!

Генри ответил:

– Хорошо сказано! Хотя, любить жизнь естественнее, чем обожать смерть – последнее слишком уж напоминает кота в мешке! – Генри потянул руку. Перед ним возник стакан с изумрудным соком. Он пропищал:

– Не желаете освежиться последней новинкой сезона, для настоящих мужчин-суперменов? Почувствуйте себя мачо!

– И тут говорящие стаканы. – Удивился Генри. – Это впечатляет, а если я хочу красного?

– Нет проблем! – Стакан скрылся в роботе и, спустя мгновение, появился наполненный пузырящейся красной жидкостью.

– Не хотите ли черешни? Вы ответите, конечно! Это красная взрывчатка – ослепительный дурдом!

– Ну, в дурдоме я уже побывал! Спасибо, хватило впечатлений на всю жизнь! – Генри покрутил шеей.

– Так чего же вы хотите, бегемота проглотите! – Стакан выпустил голограмму, там несколько очаровательных девушек исполняли танец и пели. При этом, даже становились на голову и ходили как акробатки колесом. Увидев Генри, голограммы увеличились, и одна изогнувшись, даже поцеловала его. Юноша ощутил на себе прикосновение и мягкость розовых губок.

Светлана погрозила пальцем:

– Я могу заревновать и разбить тебя, мерзкая посуда.

Стакан изменил форму, превратившись в обиженное лицо маленькой девочки. Оно даже выпустило голографические слезы:

– У-у! Обидели ребенка, порвали пеленку!

Светлана рассмеялась:

– Да ты прирожденный комик! – Кто тебя программировал?

Бывший стакан превратился в жесткое волевое лицо: глаза сверкали, настоящий древнеримский полководец!

– Это большая военная тайна! Главное, при этом, скрасить скучные будни солдата, и отвлечь от печальных мыслей.

– Тебе это удалось! – Согласилась Светлана. – Хотя я и офицер.

– Хотите мужчину – биоробота? – Предложил стакан, я вам организую! Или вы предпочитаете своего юного партнера?

– Мои предпочтения останутся при мне! А ты лучше помолчи!

– Напрасно, напрасно, напрасно! Слова мои просто прекрасны! От счастья сокрыты ключи!

– Лучше помолчи! – В руке Светланы мелькнул ствол. Ручной лучемет просвистел жгучим голосом:

– Я готов к бою! Я на тебе, как на войне, а на войне, как на тебе! С победою окончен бой, и пьяный я иду домой. Ой-ой! Ой-ой!

– А это что за гиперфутуризм! Оружие дразнится!

– Я к вашим услугам, госпожа!

– Можешь поучить вот этот столовый прибор? – Спросила Светлана, указав пальцем на стакан, принявший форму груши, испускаемые им голограммы девушек, встали на колени.

– Его, да хоть сейчас, какую мощь использовать? – Лучемет выпустил голограмму, принявшую облик девушки, профессора в очках погрузившейся в расчеты. – И длину волны?

Светлана возмутилась:

– Что за рухлядь мне подсунули! Она лишь издевается над своим командиром. И главное, не понятно, какую помощь эта вещь способна оказать в ходе войны. Пока лучемет будет трепаться, меня триста раз расстреляют!

Оружие послало голограмму босоногой монахини с терновым венком на голове. Она склонилась на колени в покаянии. За ней встал грозный, накаченный палач-мужчина. Достал плеть и со всего размаха полоснул по спине, порвав рубище.

Девушка содрогнулась от боли, и произнесла:

– Я каюсь плача, госпожа! – Новый удар, от которого потекла кровь. – Что промедление подобно! Порой неспешная ханжа, болтать готова, что угодно!

Светлана оборвала:

– Видно хочешь на переплавку, вы, что, совсем уж больные!

– Нет! – Возразил стакан. – Это просто чувство юмора. Прикажите нам, и замолчим на долгие годы. Хотя, молчание, золото слишком низкой пробы, и слово, серебро дороже, особенно если его много!

Генри проговорил:

– Нет, мне нравится ваш треп! Ну, где еще можно так непринужденно разговаривать со стаканом, или лучеметом? В моем мире пистолет песен не пел и анекдотов не рассказывал, даже в фантастических произведениях!