Андрей Мансуров - Стать Ведьмой. Школа. Героическое фэнтези

Работа начиналась с пяти утра, и распорядок её не менялся последние семь лет… А вот Машка могла поспать до полседьмого – когда её будили, кормили. И отправляли в школу. Обязательно чмокая на прощанье. А вот её…

«Ты – старшая. Сознательная. Поэтому должна…»

Лучше не вспоминать. Не так обидно и горько на душе.

С другой стороны – если б не суровая дисциплина, вряд ли она смогла бы, особенно глядя на поведение окружающих «девок-пофигисток», ставящих во главу угла не учёбу, а «выскакивание» замуж, подниматься рано, чтобы «переться» на первые пары, и сидеть там, быстро и терпеливо записывая, так, что потом ломило кисть… Чтобы давать потом всё тем же девкам-девочкам переписывать. А уж о том, чтобы заучивать трудное, и непонятное на первых порах, техническое, физическое, математическое…

Так что, получается, – спасибо, мама. Подготовила к… Самостоятельности. Ответственности. Привила её Сознанию дисциплину. Будь она неладна!..

Невольно память вновь вернулась к словам Верховноуправляющего из вчерашней беседы:

– Будь реалисткой. Подумай – только без глупых сантиментов, а честно взглянув себе в память и душу: кому ты там нужна? Есть ли человек, который станет сожалеть и плакать, если, например, ты навсегда уедешь жить и работать в Москву? А в Голландию?

А – на луну?

А что самое главное, ты всегда – стоит только пожелать! – сможешь возвращаться туда. Как на каникулы. Конечно, если захочешь…

Потому что здесь, в Авалоне, нет времени. То есть – реально текущего времени. И вернувшись хоть сейчас, хоть через год, ты застанешь Сергея в том же павильоне, ждущим тебя. А в Доме Культуры всё ещё будет длиться «Хеллоуинский Маскарад».

Она тогда поразилась. Но подумала, что, собственно, ничего удивительного здесь нет – она чего-то такого и ожидала…

Авалон. Сказочная страна Эльфов. Да, райские сады и блаженное Безвременье.

А существуют ли они? Или Администратор сделает ей их, захоти она взглянуть?..

– А что будет с моим миром, если не…

– Вмешиваться? Идём. Я покажу тебе. Пример.

Он вывел её на крыльцо, легко отворив обычно всегда забухавшую и елозившую по уже протёртым ложбинкам в полу, дверь. Здесь она не забухала. И не скрипела тоскливым сопрано. Хорошо. Потому что не сводит зубы от звука…

Прошли они к пруду.

Пруд… Что-то с ним было явно не так!

– Посмотри! Я отмотаю всё назад. И ты проследишь, что, и почему получилось.

Перед её взором стремительно вдруг метнулось назад, к востоку, солнце, всё почернело, затем снова чиркнула по небу ярко-оранжевая полоска, затем всё ускорилось ещё, и слилось во что-то серое, безликое… Но она успела заметить и вдруг возникшие, и мгновенно опавшие сугробы. И листья – только что огненно-жёлтые, и тут же зелёные, и вот уже ветви снова голы! И – всё сначала…

Пруд вдруг остановился – от неожиданности она вскрикнула. Но осмотрела его подробно: пруд как пруд. Вон, по-над берегами – бляшечки ряски, под водой – ленты водорослей, и песочек… Водичка прозрачна. Благодать.

Вдруг она смогла видеть сквозь воду. Ух ты – щука!.. И караси. Караси, значит, едят зелень, а щука – их. Всё, вроде, логично. Пищевая цепочка. И вдруг…

К пруду приближается Верховный, протягивает руку, и вот – щука уже в ней! Он уносит рыбу к реке. И – Жека не видит этого, но знает – отпускает.

И что же?

А, вот опять всё слегка ускорилось. Караси… Растут. Плодятся. Едят. Едят больше.

Вот и водорослей не осталось. Но… Идиоты прожорливые! Они же перемрут с голода!

Чёрт возьми, так и происходит. Отощавшие тела всплывают брюхом кверху, и разлагаются, опадая на дно водоёма загнившими мерзкими лохмотьями с ниточками белых ребер. И вот уже никто не плавает, и водоросли не ест.

Бляшки, чудом сохранившиеся где-то на кромках, начинают снова заполнять…

Заполнили. Превратились в толстый ковёр. Боже! Вода застаивается, загнивает без кислорода! Такую не то, что пить, или купаться – нюхать, насколько она помнит, невозможно! И вот – буйно разросшиеся и отмирающие, укутывающие толстым чёрно-коричневым ковром дно водоросли превращают пруд в…

Болото, и… Торфяник.

– Я ничего нового тебе не показал. Ты такие загнившие пруды видала и там, дома.

– Да. Видала… Это… Экологическая катастрофа?

– Вот именно. Ты сразу очень точно подобрала название. Для произошедшего. Но это – грубая схема. Для социума, где управляют мыслящие , столь примитивная модель совершенно не подходит. Но принцип тебе теперь понятен – если нет щуки, нет ограничивающего, сдерживающего, и одновременно стимулирующего любовь к жизни, и борьбу за неё, фактора, в социуме, который не может, или слишком глуп, чтобы грамотно регулировать свои функции сам, наступает короткий период лже-благоденствия – ну, когда все караси росли и жирели! – а затем… Как бы тебе… Замятинскую антиутопию «Мы», конечно, не читала? – это был полувопрос-полуутверждение.