Юлия Чернявская - На тонком лезвии клинка

Рыцарь промолчал, но по его глазам девушка видела, что он не в восторге от ее ответа. Впрочем, он быстро взял себя в руки. Пристегнув к поясу меч и забрав щит, он лишь кивнул ей, приглашая следовать за собой. Наталья вздохнула. Выбора у нее все равно не было, а раз так, проще подчиниться.

Девушка вслед за мужчиной вышла на крыльцо и замерла. Было темно. Перед сторожкой горел одинокий факел, воткнутый в специальное крепление на каменном столбе. К тому же столбу был привязан гнедой конь. Мощное сложение животного ясно свидетельствовало, что оно предназначено для участия в сражениях и с легкостью выдержит не только всадника в полной броне, но и свою собственную защиту. Сейчас же на нем была только легкая попона и седло.

Ричард прислонил щит к столбу, подхватил девушку и посадил ее на коня. Тот даже ухом не повел на действия своего хозяина. Наташа вцепилась в седло обеими руками, боясь, что, как только животное сделает хоть один шаг, она тут же полетит спиной вперед на землю. Рыцарь легко взлетел в седло, принял у жреца щит и как-то закрепил его, чтобы не мешал ни коню, ни людям. Потом одной рукой обнял девушку, второй потянул поводья, и конь побрел в сторону смутно выделявшегося на ночном небе замка.

Наташа осторожно рассматривала местность, по которой они ехали. Полная луна успела подняться достаточно высоко и залить своим светом долину. Далеко по обе стороны к небу поднимались то ли холмы, то ли лес, то ли поросшие лесом холмы. Впереди, на невысоком холме, чернел замок, очень похожий на те, что она видела в Европе. Девушка отчетливо различала две большие крепостные башни, по центру мощные ворота, и огромный донжон за ними. Даже на расстоянии сооружение поражало своими размерами. Впрочем, долго изучать его Наталья не стала, справедливо решив, что успеется, и переключила внимание на деревеньку через которую им предстояло проехать.

Собственно на фоне замка деревня смотрелась неуместно, как если бы на Красной площади сняли брусчатку и выстроили деревенские времянки. Тесные хибары из непонятного материала, а, скорее всего, просто сплетение веток, обмазанное снаружи глиной, крытые соломой, плетеные, кое-где покосившиеся заборы, навесы со сваленными под ним инвентарем, дровами и прочим добром, которое не вмещалось в домики. В центре деревни дома были больше, богаче. На окраинах – совсем развалюхи. На одном из таких «богатых» домов скрипела вывеска. Рассмотреть в темноте картинку не получилось, но девушка не сомневалась, что это местная таверна.

За деревенькой раскинулись то ли луга, то ли поля. Собственно в темноте они угадывались только по тому, что часть долины была ровной. Разве что кое-где стояло одинокое дерево, призванное давать работникам тень днем. Что было с другой стороны дороги, Наташа посмотреть не решалась, слишком страшно было в ее положении повернуться. До этого весь ее опыт верховой езды сводился к кругу по загону в зоопарке, когда рядом идут мама с папой и придерживают за ноги, а коня ведет специальный человек. А тут непонятно что к чему. Хорошо, если просто сон, а если нет? Падать тогда будет очень больно.

Ричард про себя усмехнулся, отметив интерес девушки к пейзажу, потом тронул коня каблуками, заставляя того прибавить скорость. Плестись шагом до самого замка ему не хотелось. Тем более что это выбивалось из образа, который он старался играть. Наташа ойкнула и вцепилась в его руку, на что мужчина только улыбнулся. Все правильно. Так даже лучше. Там они смогут избежать подозрений. И не придется опасаться, если станет известно, что Ричард Атчер вернулся в замок ночью в обществе какой-то девушки-селянки. И, тем более, никто не станет интересоваться, куда эта девушка делась потом: так и осталась в замке, отправилась бродяжничать на свой страх и риск, а то и вовсе была брошена на дно рва на прокорм тамошним обитателям. Ров-то у замка достаточно глубокий, а обитатели любят мясо. Попробуй, найди кости тех, кто вызвал неудовольствие обитателей замка.

Наташа с ужасом сидела на коне, мысленно повторяя «Отче наш», в надежде, что она-таки доберется до замка живой и невредимой. А еще приходила мысль, что это не сон. Потому что во сне ты не чувствуешь всех «прелестей» скачки, тебя не укачивает, не подбрасывает в седле, не трясет и много прочих не. Раз она все это ощущает, значит, это не сон. Значит, она умерла в своем мире, и оказалась здесь. Девушка вздохнула. Главное, родители дали ей слово. Она успела сделать так, что они не останутся одни. А сама она как-нибудь устроится. Переживать же и плакать будет, когда окажется на месте.