Игорь Недозор - Пираты Изумрудного моря

За час до захода солнца он находился неподалеку от Восточных ворот.

Делая вид, что рассматривает дверь лавчонки татуировщика, с образцами рисунков – хэйянских, сянских, амальфийских, он при этом не спускал глаз с часового, который, скользнув по нему взглядом, лениво прохаживался у караульной будки. Похоже, пройти через ворота особого труда не составит. Вот если бы он знал, куда ему идти дальше.

Его должны были встретить, и взять чертов пакет, буквально обжигавший его тело…

Перед тем как несколько часов назад его лодчонку спустили со шхуны под фрисландским флагом – под ним тут плавают все кому не лень, и парус повлек его к недалёкому берегу, тот странный тип был уж слишком словоохотлив. Всё говорил как это важно, твердил что друг свободных пикаронов уж слишком о себе возомнил и ему надо напомнить о взятых на себя обязательствах – но глаза его прямо таки излучали ложь как два фальшивых скеата, слепленных из оловянных пуговиц.

Вся эта история не слишком то нравилась одному из лучших прознатчиков Дарина – конечно он повинуется воле вождей, но вот кто о себе много возомнил – так это Рагир, что как уже поговаривали в тайных лесных и горных посёлках, всё больше ведёт себя как претендент на пикаронский трон.

Х'Ант осматривался, глянул зачем-то в сторону форта, чья зубчатая громада рисовалась на фоне синего неба, а батарейная башня торчала как Хамиранова мужская гордость.

Ладно – он идет с важным поручением, и не должен его провалить.

В нескольких ярдах от него стоял какой-то рослый мужик и, как показалось Х'Анту, внимательно следил за ним. Пикарон, нарочито громко насвистывая начальные такты "Канонира и Смерти" неожиданно пересохшими губами, быстро свернул в заросшую, темную улочку. Он шел очень быстро и, когда обернулся, то ничего, кроме колеблющихся теней, не увидел.

В "Старом Компасе", мимо которого, томимый голодом и жаждой, проходил Х'Ант, кто-то орал развеселые песни пьяным голосом, из двери доносились грохот ломающейся мебели и звон разбивающейся о стены и людские головы посуды; похоже, внутри веселье шло полным ходом.

Запах перегара ударил в нос Х'Анту, когда пьяный здоровяк навалился на него и, дружески хлопнув по плечу, предложил выпить за его счет. Видимо, для моряка подобное панибратство было обычным делом, и каждого прохожего он считал как минимум своим другом до гробовой доски.

– Я угощаю, приятель! Подними стакан за мое здоровье, уважь старого боцмана Ланго! Такая удача привалила! Золото рекой льется! Давай-давай!

Не дожидаясь ответа, он затащил мулата в таверну и толкнул его за ближайший свободный столик.

– Трактирщик, рому мне и моему новому лучшему другу!

Через несколько минут принесенная толстым трактирщиком бутыль была пуста, в основном благодаря стараниям боцмана Анго.

И видать от избытка чувств, тот затянул песню, изобличавшую его прежнее, а может и нынешнее ремесло:

И, оборвав куплет, запил песню добрым стаканом рома.

– Забористое пойло! – крякнул он и вдруг с подозрением уставился на пикарона.

– Что-то ты не пьешь, а? Или тебе не нравится ром? Или моя рожа?!

Перебравший моряк навис над мулатом, пытаясь сфокусировать взгляд на его лице.

Судя по всему, Анго постигла неудача в этом нелегком деле.

– Отличный ром, – приветливо отозвался Х'Ант. – Спасибо за угощение, боцман.

Просто жарковато сейчас…

– Жарковато, да? – наливался гневом толстяк. – Щас тебе ещё не так жарко станет! Я ещё на этого дурня добро перевожу!