Александр Аршуков - Когда Жребий падёт на тебя

Крик затих, и твари переключили внимание на меня. Заржали, предчувствуя новую забаву. Они что-то говорят, но я уже не слушал. Пора. Я начинаю стремительно приближаться к ближайшему из них и поднимаю левую руку ладонью вперёд. Она пуста. В правой – кастет. Но они не видят его. Они ещё не чувствуют угрозы в свою сторону. Тем лучше.

– Ну что? – спрашивает урод глумливым голосом, – Что ты хочешь мне сказать?

Поза полна пренебрежения. Отлично. Они не готовы. Пора. Я нажимаю кнопку на поясе и зажмуриваюсь. Яркая фотовспышка озаряет округу и среди контрастных теней я успеваю увидеть распростёртую на асфальте девушку и лежащего на ней гада. Вот твари, проносится в голове, и это моя последняя мысль. Вспышка включает какой-то механизм в мозгу, и как всегда в таких случаях я, тот, который видит и рассказывает всё это, отодвигаюсь куда-то немного назад и вверх и наблюдаю как я, тот, который владеет искусством рукопашного боя, начинает свой танец смерти. Идите сюда, бандерлоги. Я вижу, как я ныряю вперёд к ослеплённому Ивановым устройством негодяю, делаю кувырок, и, очутившись вплотную к нему выпрыгиваю высоко вверх, резко подтягиваю колени и врезаюсь одним коленом в мото-защите ему в подбородок, а другим в шею и падаю вместе с ним, вернее на него. Если бы я хотел, я сломал бы ему шею или грудину, но с него и этого достаточно. Я не хочу их убивать. Один есть. Долго не встанет. Пока они не сообразили, что к чему и в их глазах след от вспышки, я вскакиваю, и наношу сокрушающий удар кастетом в челюсть ближайшему врагу, и с удовлетворением слышу, как лопается кость. Он молча падает. Минус два. Молодец Иван, отличную штуку придумал! Минус два за три секунды! Остальные двое отскакивают и даже отбегают от им невидимой пока угрозы, в их голове яркое белое пятно шокированного зрительного центра, хапнувшего света во весь зрачок. Пользуясь паузой, я склоняюсь над девушкой. Глаза закрыты. Остальное лицо закрывает голова гадёныша. Ого! Да она вцепилась зубами в его нос!

– Ты чё, козёл?! – остальные, видимо, оправились от вспышки и осмотрели поле боя. Двое. Один – матёрый, видимо самый авторитетный. Второй пожиже.

– Уходите и останетесь целы, – говорю.

– А может тебе ещё и на грудь насрать? – ухмыляется матёрый, бес его раззадоривает, – Эй, Сява, звони нашим на трубу. И обходи его сзади.

А вот это плохо. Работающие на бесов чудеса технологий. Закон войны: радисту – первая пуля. Если этот недоносок вызовет своих, то их такая куча набежит, что вряд ли отмашешься. И не сбежать. Бросить девчонку я не смогу. Поэтому я достаю бейсбольную биту.

– Сява, звони быстрее, у него бита, – кричит опытный, и достаёт из заднего кармана джинсов что-то, щелчком высверкнувшее сталью, – а у меня вот такая штучка есть, – скалится, полностью повторяя мимику оседлавшего его беса. Нож, конечно, не бита, но в умелых руках это грозное оружие. Манит меня рукой.

Сява уже за моей спиной. Метрах в семи-восьми. Собирается бежать, но замешкался, копаясь в переднем кармане тесных джинсов. И в это время я, обернувшись спиной к гаду с ножом, стоящему в четырёх шагах, с силой бросаю в Сяву биту. Бросаю не как в городках, а вертикально, как топор. Так больше шансов поразить цель. Бросаю и срываюсь ему вслед. Бита летит, вращаясь пропеллером с молодецким посвистом. Сява, наконец, достаёт мобильник, и в этот момент алюминиевая болванка ударяет его в плечо и по касательной въезжает в череп за ухом. Мобильник вылетает из руки Сявы, когда он, оглушённый ударом, взмахивает ею. Летит по высокой дуге и приземляется на бордюрный камень, рассыпаясь с жизнерадостным залихватским звоном. В моих ушах это – музыка победы. Я бегу к упавшему Сяве, подбираю биту и поворачиваюсь к врагу. Он, как и следовало ожидать, ринулся за мной. Рефлекс собаки – догонять бегущего, но увидев, что я снова вооружён, а он остался один, хулиган остановился и ощетинился своим ножом. Что, ножевой бой? Он снова в четырёх шагах от меня. Держит дистанцию. Видно, что нож он привык держать не для шинковки овощей, и сталь его уже обагрялась кровью. Я левой рукой выхватываю своё лезвие и показываю его как кулак с торчащим пальцем. Гадёныш, следуя гримасе беса, осклабился, понял посыл. Лунный зайчик прыгнул на асфальт. Я направил его в рожу беса. Хулиган вздрогнул. Всё! Сломался.

– Сука, ты кто?! Откуда ты вылез?! – в его голосе слышатся истерические нотки. Да, есть из-за чего нервничать: четверо твоих людей валяются на асфальте. Трое не подают признаков жизни, один слегка шевелится. Начала двигаться девушка, пытается спихнуть лежащего на ней типа. Зашевелился и Сява. Я делаю шаг навстречу уроду с ножом.