Ариадна Борисова - Люди с солнечными поводьями

Пусть не дано Тимиру выстелить на радуге высший девятый слой. Но желанного берега непременно достигнет наследник Атын, а Тимир незримым восьмым оберегом рода будет стоять за спиною сына и отгонять от него стуком чуткого молота-сердца пагубу и всякое зло.

Силис стянул с ног оленьи наколенники, отвязал их с медных колец, пришитых к штанам. Снял рысью доху и вопросительно поглядел на Эдэринку. В доме было полно народу. Пришли старшие сыновья с женами и детьми, живущие отдельными дворами по соседству. Праздники большая семья обычно справляла под отчим кровом. Эдэринка печалилась, что мужние дочери нечасто приезжают, но тут уж ничего не поделать. Таков обычай – отдавать девок замуж чем дальше, тем лучше.

Взбивая ытыком свежие сливки с ягодами брусники, жена улыбнулась Силису радостно и тревожно:

– Потом что-то скажу.

Потом так потом. Силис не торопился.

– Ах, лакомки, не терпится им ытык облизать, будто с него вкуснее! – засмеялась Эдэринка и сунула мутовку вертящимся вокруг двухвёсным двойнятам Чиргэлу и Чэбдику. Дружные малыши захватили добычу в четыре пухлые ручки. Их одинаковые черноглазые мордашки, словно окунувшись в рассветное облако, тотчас покрылись розовыми хлопьями.

На большом круглом столе в глубокой чаше с доброе ведро величиной торжественно возвышалась пышная масса сливок.

– Я подумала – праздников у нас в последнее время мало. Вот и решила его устроить, – весело сказала Эдэринка, раздавая березовые ложки: женские с резными узорами на черенках и мужские с отверстиями по краю ручек.

– Как из жидких сливок такое получается? – спросила дочь-отроковица.

Эдэринка забрала у близнецов чисто вылизанный ытык:

– Видишь, какие волны вырезаны на круглой головке ытыка? Это для умножения тянущей силы. Когда начинаешь крутить ытык в чаше, его деревянные волны влекут к себе ровные круги сливок. От середины круги расширяются, выталкивают снизу слой за слоем и помаленьку крепнут. Таков закон ытыка. Он и к человеку применим. Если укрепить слои человеческого времени – думы о предках, теперешнюю жизнь и добрые мысли о будущем, – «жидкий» человек становится сильным духом, твердо встает на ноги. Прежние колена поднимают его снизу, а потомки тянут кверху, круг за кругом, круг за кругом…

Силису нравилось слушать разговоры жены с детьми, но некогда было засиживаться долго. Вчера он заказал Тимиру хомус – подарок для маленького певца Дьоллоха, а теперь и сам торопился выполнить обещанное – люльку для крохи Илинэ.

Собираясь приступить к новой работе, Силис всегда вставал из-за стола немного голодным, чтобы ничто не мешало дышать глубоко и вольно. Доброе начало дела требует легкого дыхания. Ну и от настроения, конечно, много зависит. А душа Силиса сегодня улыбалась.

– Ладно, ребята, пошел я укреплять себя в мастерстве по закону ытыка, – усмехнулся он, поднявшись из-за стола.

Плотницкий «угол» располагался справа от очага. Силис удобно уместился на скамье со спинкой и с удовольствием огляделся. Матовым глянцем отдавало матерое дерево балок, масляно лоснились потемневшие от времени лиственничные столбы. Дощатые полки с рабочим хозяйством ломились от заготовок долбленых мис и чаш разного размера и предназначения. Рядом стояли седельные луки, подбитые мехом лыжи, сверху лежали поделки к охотничьим снастям, черенки и рукояти. Все изгибистое, вогнутое, коленчатое было вырезано из белой березовой плоти. Здесь же находилось разнообразное снаряжение плотника от топоров до скобелей. На верхних полках размещалась священная кумысная посуда, украшенная нарядной резьбой, пропитанная от растрескивания маслом: широкие братины, круглобокие чороны на одном подчашном стояльце или трех ножках-копытцах, ковши с длинными ручками и дырчатыми головками, служащие для кропления земли и огня на обрядах.

Люльку Силис решил вытесать из высушенного березового комля. Цельную, без шпонок и клея, как лодку-долбленку. Выкатил чурбак на свет, поставил перед собой на низкий столик.

Теплое дерево будто светилось изнутри, на срезе золотились пять десятков колец. Древесная душа долго не умирает, переходит в смастеренные вещи. Силис тихо обратился к березе:

– Госпожа из дерева и солнца! Разреши мне твой покой нарушить, в гибкое проникнуть волокно. Долю славную тебе готовлю: будешь ты отныне человека в чреве своем солнечном носить. В колыбели, гнездышке веселом дитятко невинное возьмешься, как в руках целебных, колыхать. Аромат твой терпкий, материнский пусть окутает ребенка нежно, чтобы рос он в ласке и тепле!