Олег Шовкуненко - Хроники 1-й магической войны. Книга первая. Охота на вепря

Что именно происходило возле кабины его искореженного истребителя, лейтенант не видел. У Эдварда просто недоставало сил, дабы повернуть голову и поглядеть туда. Сейчас все они до самой последней капли уходили на то, чтобы тянуть и тянуть вверх свою затянутую в перчатку пятерню. И он таки смог! Последним усилием даже не мышц, а скорее воли, уже практически теряя сознание, Мэй все же подцепил, а затем медленно поднял тонированное стекло своего пилотского шлема.

О том, как именно развивались события дальше, судить молодой пилот был уже не в состоянии. Едва отступивший мрак вернулся вновь, ринулся в неистовую атаку. На этот раз Эдварду уже было абсолютно нечего ему противопоставить. И мгла сомкнулась, погружая лейтенанта в липкое, тягучее небытие.

До прибежища старой Лаари оставалось совсем немного. Сейчас едва заметная глазу тропинка проведет их меж двух огромных валунов, очень похожих на драконьи яйца, потом она свернет к ручью и пересечет широкую поляну, сплошь заросшую кальмогорскими лопухами. Именно на ее южной окраине и раскинуло свои могучие ветви великое, священное для любого эльфа дерево Тирон.

Принцесса перевела взгляд на здоровенного крысоволка, который понурив свою удлиненную мохнатую голову, брел рядом с ее единорогом. Заклятье повиновения держало зверя очень крепко. Настолько крепко, что матерый хищник, хотя и был жутко голоден, даже не глядел в сторону как эльфиек, так и их скакунов. Правда и двух белых единорогов тоже пришлось слегка опутать магией. Иначе они бы просто кинулись наутек, только лишь учуяв запах своего заклятого врага.

Все это потребовалось, чтобы помочь ЕМУ. Тиалас поглядела на молодого мужчину, лежащего на мохнатой спине крысоволка. Хорошо, что Арела вспомнила этот древний способ. Ведь именно так Добрый лучник доставил барона Кобальта в его родовой замок, чем спас тому жизнь. Весь трюк заключался именно в том, что спина у крысоволка очень длинная и плоская. Взрослый мужчина вполне может лежать на ней вытянувшись во весь рост. А если к этому добавить невероятно мягкую и плавную походку зверя, то лучшего транспорта для перевозки тяжелораненого и не сыскать. Конечно, Тиалас не была столь глупой и наивной, чтобы приравнять спину лесного хищника к устойчивой и надежной кровати. Понимая это, юная чародейка и применила заклятия равновесия и мягкого удержания. Теперь-то уж ОН ни за что не свалится на землю.

Кто такой этот самый ОН девушка не имела ни малейшего понятия. Тот рыцарь, что сидел в голове невиданной железной птицы. Что это рыцарь, Тиалас даже не сомневалась. Ведь только рыцари носят шлемы с забралами, только их доспехи украшают фамильные гербы и магические руны родовых девизов.

Принцесса уже в который раз оглядела странную одежду воина. Она имела безвкусный тускло-зеленый цвет и была сделана из довольно плотной ткани. Такую, пожалуй, не прокусит даже дикая собака, но назвать ее настоящими рыцарскими доспехами, конечно же, было сложно. Эмблемы и гербы, нашитые на рукавах и груди, тоже ничего не объяснили. Тиалас никогда не видела ничего подобного. Единственное, что можно было сказать совершенно точно ― перед ней находился чужеземец. Ни у кого из жителей империи Кадиф не было таких светлых волос, никто из мужчин не стригся так странно, коротко и гладко. Правда, рассказывали, что каннибалы с северных островов брили свои головы налысо, оставляя спереди лишь длинный свисающий до самых глаз чуб. Но ведь это вовсе не то! Это совсем не похоже!

Тиалас перестала думать о прическе рыцаря и сосредоточила все свое внимание на его лице. Кожа светлая, почти как и у ее родного лесного народа. Лоб высокий. Правильные, бесспорно благородные черты слегка тонковаты, однако это не делает их менее волевыми и мужественными. Глаза? Принцесса не видела глаз незнакомца, но почему-то решила, что они непременно должны оказаться голубыми и немного печальными, как у ее отца, могущественного короля Накилона. Хотя, насчет печали Тиалас, скорее всего, не права. Рыцарь ведь еще совсем не стар, чтобы грустить. Это лишь сейчас мрачная скорбная печать легла на его чело, и все потому, что бедолаге было нестерпимо больно.

Эльфийка вдруг вздрогнула всем телом. Она вспомнила, как своим тонким кружевным платком стирала кровь с шершавой щеки и волевого подбородка, как промакивала выступившую на губах алую пену. На секунду у Тиалас перехватило дыхание. На нее нахлынули сразу два чувства. Одно ― сладкое и хмельное, будто эль из дикого меда, второе… А вот вторым чувством был резкий и жгучий укол под самое сердце. Разрази ее гром, они плетутся чрезвычайно медленно. Непозволительно медленно! А ведь так можно и не успеть!