Александр Забусов - Маятник качнулся

–Ты бы им сказала, что цыганам сам Бог воровать разрешил. – Намекнула на легенду о том, что когда распинали Христа, проходящие мимо цыгане украли гвоздь. За это Бог разрешил им иногда воровать. – Подруга, да ты еще многое сама можешь. Выпусти тебя на промысел, так всю семью прокормишь.

–Нет.

–Чего так?

–Никому не говорила, тебе первой. Выгорела я изнутри. Попалась мне одна… Волосы до плеч, волнистые, темные. Подошла к ней, только работать принялась… А она в глаза смотрит и говорит: Зря подошла ко мне кало шеро. Теперь пожалеешь. А будущее твое я и сама предсказать могу… Мне стало нехорошо. Она улыбнулась и пошла прочь. Сила в ней была большая. Ведьма.

– Ведьма – это плохо! Это редкость! А вот тебя дуру, жалко.

–Бабка Дея…

Курчавый, черноголовый цыганенок лет десяти, не слишком заморачивающийся на свою одежду и в целом на внешность, встав на крыльце, окликнул старую, подпустив в голос нотки нетерпения и значимости.

–…баро ожидает. Уже спрашивал.

Старухи быстро в себя пришли. Кивнув друг другу, разбежались. С баро шутки не шутят. Старик высокого полета птица, не просто цыган, не просто баро, а еще и глава династии Василидисов. Еще дед нынешнего вожака табора, причислил семейство к греческой национальности, хоть крови греков в жилах и капли не имелось. Все потому, что с такой выправленной бумагой в то время проще кочевать было. Но и это не главное, династией цыганская семья нарекается, если несколько её членов стали знаменитыми в пределах цыганского сообщества и хотя бы один – за его пределами. Вот так! А Дмитрий Василидис, человек уважаемый. Кроме всего прочего в Отечественную воевал с фашистами. Три ордена имеет, медали. Романипэ в его устах и душе – закон.

Войдя в горницу, родовая колдунья поздоровалась:

–Те аве́с баро Димитр!

–Те аве́с бахтали́! Долго ходишь! – упрекнул недовольно.

–Старой стала, неповоротливой.

–Брось прибедняться. Зачем звал, знаешь?

Кивнула, озвучив ответ:

–Мишка!

–Да. – В раздумье, баро пошамкал ртом, несмотря на целостность и крепость зубов в нем, скорее всего подбирая нужные слова и интонацию в предстоящем разговоре. – Он для табора словно шило в заднице стал. Недавно ромы из-за Урала приезжали, жаловались на него. Их сообщество вообще решило объявить Мишку вне закона, сделать изгоем. Накуролесил, понимаешь! А ведь это я его отпустил вроде как на родине матери побывать. Побывал, псина сутулый!

Минуло полтора десятка лет, когда баро одобрил вхождение в табор цыганки с двумя детьми, из-за каких-то неурядиц съехавшую на юг из-под Челябинска. Теперь-то самой цыганки в живых уж нет, а Бог постарался, наградил табор таким сокровищем, как Мишка. Сестрицу его просватали давно. Замуж в табор под Азовом выдали. Сам баро посаженным отцом был на цыганской свадьбе.

–Мишка красавчик. Все молодки за ним упадают. – Хриплым прокуренным голосом произнесла цыганка. – И масти он фартовой. Ежели б в богатом семействе уродился, вполне мог и баро стать…

–Мог!.. – соглашаясь, кивнул седой головой Димитр.

–…Молодой, а деньги к рукам так и липнут. Одно смущает… Я его «прочитать» не могу. В глаза, в душу заглянешь – у самой голова кругом идет, а в глазах двоиться начинает. Такое со мной впервые. Э-э! Тебе не понять. Что он там снова натворил? На что пеняют приезжие?

–Лучше не спрашивай! Порезал кого-то, но это полбеды. Большое подозрение, что обворовал. По их словам, обобрал весь тамошний табор как липку.

–Врут.

–Не похоже. От других рома весточка пришла. Действительно, по чужому навету, на их стоянку милиция нагрянула. Все вверх дном перевернула. Ничего не обнаружили, но с места согнали. Когда табор назад вернулся, то в схронах, в ямах под кострищами нашли тюки шерстяной и шелковой ткани, часы, кольца, даже золотые монеты, а деньги и гособлигации пропали.

–Много?

–Говорят, на десятки тысяч рублей.

–Откуда столько?

–Работают люди, не то, что мы, оседлые. Да!, Так вот грешат на Мишку. Он там был и о схронах знал, а потом пропал.

–Похоже на Мишку.– Снова согласилась старуха. Ей ли осуждать цыгана с фартом? Только ведь шувани на стороне баро стоять нужно. Для проформы напомнила баро об одной из черт характера виновника.– Он ведь, не в пример нашим, всегда к золоту равнодушен был, а вот при виде денег прямо зверел.

–Тоже заметила? Ну и что делать посоветуешь?

–А ты прикажи его осквернить и пусть приезжие сами разбираются с изгоем.

Это и в самом деле могло оказаться выходом из сложившегося положения. Если цыган «осквернён», он временно исключается из жизни цыганского общества. Его не касаются и ему нельзя никого касаться, с ним даже за одним столом не едят и не общаются. Могло… Но… жаба душит баро. После своего приезда, Мишка не хило так отстегнул лавэ от фартовой поездки. Димитр напрягся, покраснев лицом, на морщинистом лбу от мыслей патина пота проявилась. В конце концов, выдавил несогласие последовать предложенному совету: