Алексей Егоров - Навклер Виал 4 - Негостеприимные воды

Она смогла рассмотреть их, но их одежда и снаряжение ни о чем ей не говорили. Кожаные нагрудники, дубинки на поясах, босые грязные ноги. Смуглая кожа, бороды, они не походили на наемников, но и сходство с данаями было отдаленное.

Это могли быть пираты или стражи, наподобие вигилов Гирции.

Не сомневалась Хенельга только в том, что эти же люди схватили Виала. Или попытались, если вдруг навклеру удалось сбежать.

Хенельга перепрыгнула на крышу соседнего дома, благо, что она была в футе. Верхние этажи строений почти смыкались. Она думала проследить за похитителями, но те направились по главной улице, ничуть не стесняясь любопытных взглядов. Шли они в сторону верхнего города, в саму Тритогению.

Лучше бы порт, там проще отбить товарищей.

Вскоре группа скрылась. Из-за стены домов нельзя было угадать, где они шли. Лишь по любопытным крикам, да шуму на улицах можно угадать маршрут. Хенельга постаралась запомнить, куда они направлялись, но не особо рассчитывала на успех.

Легко ошибиться.

Опасность миновала. Казалось, ей удалось вырваться. Но весь Парнест представлял собой ловушку. Придется последовать совету Эгрегия, покинуть город, не дожидаясь, когда у тиринцев закончится их дурацкий праздник.

Но нужно предупредить Мустифа, забрать деньги, оружие.

Последнее даже важнее, о судьбе бывшего раба Хенельга мало заботилась. Удивляло, зачем его спас Виал, только проблему себе выловил из моря.

Хенельга остановилась, до нее вдруг дошло, кто виноват во всем этом. А раз так, то свидеться с Мустифом точно надо.

– Будь проклят этот… этот!

Ругательств на цивилизованном языке она знала мало, в ее обществе мужчины предпочитали не выражаться. Ничего, этот недостаток не помешает потолковать с парнем.

Спуститься на улицы не составило труда, но без подходящей одежды Хенельга чувствовала себя голой. Ножи пришлось разместить на завязках, под туникой. Не очень удобно, если придется драться.

На женщину обращали внимание, но пока никто не пытался схватить и потребовать объяснений. Мужчины данаи отвешивали свои дурацкие комментарии, словно от этих слов женщина должна воспылать к ним невиданной страстью.

Странное у них представление, что все представительницы слабого пола только и мечтают, чтобы унять зуд в одном месте.

Дальше слов дело не доходило. После полудня, проспавшиеся и пожравшие мужи данаи походили больше на ленивых псов, что развалились на траве под тенью дерева. Совсем не похожи на страшных кабанов, с которыми сравнивают себя в сказаниях. Скорее боровы, выращенные ради жира и мяса.

Но лучше боровы, чем те ублюдки, что похитили ее друзей.

Добравшись до гостиницы, Хенельга некоторое время наблюдала за зданием. Беспокойства заметно не было, люди входили и выходили из помещения. После полудня улицы ожили; люди, закончившие работу искали, где развлечься, только в гавани докеры и торговцы продолжали трудиться. Сейчас наступала самая жаркая пора у харчевников.

Гостиницы у гавани не пользовалась популярностью, но многие докеры, свободные от вечерней смены, посещали ее. Никто не проходил мимо, в течение часа люди на улице сменялись, уходили и приходили. Поблизости никто не задерживался. Это немного обнадеживало, но все равно оставался риск, что внутри засада.

Ждать больше Хенельга не могла, направилась к главному входу, прошла через зал, не обращая внимания на окрики хозяина гостиницы. Без мужчины, в таком неподобающем виде она не имела права войти. Как бы не имела, но распускать без надобности руки хозяин тоже не осмелился.

Хенельга послала его в бездну, сказав это на гирцийском. Пусть считает ее варваром. В звании варвара тоже есть свои плюсы.

Наверху никого не оказалось. Люди не желают оставаться в клоповнике весь день; лучше уж побродить по рынку, посидеть в питейной или отправиться в сады. Все помещения были пусты, двери открыты. Хенельга убедилась, что на этаже никого не было, после этого постучала в закрытую дверь.

Мустиф сидел в комнате, кроме него никого не было. Он сразу понял, что произошло непредвиденное, но не ожидал, что Хенельга схватит его и прижмет к стене, сдавив предплечьем кадык. Долго возилась, прежде чем достать нож, но бывший раб все равно не сопротивлялся, не понимая, что происходит.

– Говори! – потребовала женщина. – Или клянусь Мефоном, я перережу твою глотку!

Угроза звучала не так устрашающе, как блестящий нож, ранящий кожу. Мустиф понял, что угрозу приведут в исполнение, но что сказать, не знал.