Однако жизнь внесла свои коррективы в решения боярина и попа. Не успели опомниться, а на пороге новый гонец стоит.
– Плохие вести, воевода. К нам в Топорец сквозь сопредельные земли прорвался отряд литов. Не уследили. Язычники неожиданно влетели на посад, прямо на торговую площадь. Топорчане, народ бывалый. Огнищане – горожане, гридьба – дворяне княжеские и кто был из купцов и гостей торговых, смело выбили их из посада и настигли в поле. Бой был невелик, и погибло-то всего четыре человека, считая вместе с попом Петрилой, но язычники успели разграбить монастырь святого Спаса. Вот там побарагозили. Содрали все украшения со стен церкви, престола и икон. Убили четырех монахов. С добычей ушли в сторону Быхова, да разделились на две ватаги. Боярин Драговит предупреждение шлет, под сотню татей не сегодня-завтра могут под стенами Быхова оказаться, а дружина у вас мала. И нам и им это доподлинно известно. Готовь город к осаде.
Вот уж весть дурная не ко времени. Сотня оружных воев по нынешним временам, не воробью напиться! Громовик распорядился готовить княжича к отъезду, а город к отражению набега. Время загнанной лошадью понеслось вскачь.
В дорогу вышли рано по утру. Все на лошадях, ведя в поводу пару навьюченных провизией коней. До стольного града переход в десять дней пути по зимнику. Не так уж и далеко. Их восьмеро. Княжич, дядька и шестеро молодших из дружины наследника княжего стола. Отец Светан в лихой час с паствой остался.
Уже на второй день пути, скакавший передовым дозором Мал, нахлестывая лошадь вернулся к основной группе конников, переведя дух, оповестил:
– Дядька Перван, оружная ватажка зимник перекрыла. Меня заприметили.
– Чужие?
– Не! На наших похожи.
– Много их?
– Десятка три мыслю есть.
Первану не позавидуешь. Все былые дрязги при княжем дворе вполне могли на поверхность всплыть. Политика, будь она неладна! Быстро решение принял:
– Воротим назад. За спиной, где-то в версте отсюда, съезд с зимника был, должно к какой деревеньке выйдет.
От погони, которую еще и воочию не зрели, на рысях уходили. После того, как свернули, пришлось снежную целину торить. Непогода меж тем разыгралась.Сначала поземка, затем и метель солнце скрыли, да так темно стало, будто и не день вовсе, а сумерки поздние. Повезло, преследователи если и шли по следу, то не поспешали, может в том имея какой-то свой интерес. Главное, кто такие? Неизвестно. Когда уж совсем выдохлись, Перван в сумеречном мареве заметил, что сквозь кроны деревьев в огоньке светильника замелькала избушка, такая же бесцветная и вся в снегу, как окружающий зимний лапник, и поэтому почти слившаяся с ним. Хоть и торопились, но все-же издали понаблюдали за округой. Внезапно поверху крон и густых зарослей выплыла тень чего-то темного и большого, зависла почти над самой крышей лесного строения. Что-то типа прозрачного колпака открылось на гладком металле летательного аппарата и две уродливые рожи, по внешнему виду совсем не похожих на людей, скорее на пауков, но не привычных форм и размеров, выглянули наружу. Дядька княжича помотал головой, пытаясь отогнать наваждение невидали. Не получилось. Не может быть, совсем нечистая сила распоясалась! Оглянувшись,прошипел недорослям, тоже оторопело глазевшим на неведомых гостей:
– Нишкни!
Юран придвинулся к пестуну, зашептал:
– Дядька,может стрелой обоих..?
– Понаблюдаем сперва, княже.
Дверь избы открылась и облаченная в лохмотья старуха выскочила на очищенную от снега площадку двора. Размахивая метлой на черенке, «пошла в атаку» на пришлых. Услышали:
– Кыш отседа окаянные! Совсем страх потеряли. И летають и летають. Повадились! Уж я вам!..
Как ни странно, но колпак встал на место, а «миска» так же беззвучно как и «приплыла», отъехала прочь, скрывшись за кронами деревьев. Бабка какое-то время что-то побубнив под нос, простояла с поднятой головой, потом все же скрылась в своем жилище.
И что это было? Теперь куда? Выйти, предстать перед ликом этой грозной женщины, узнать хоть что-то об увиденном воочию? Не прогонит? Мальцы замерзли совсем, опять же лошади вымотались. Перван распорядился:
– Здесь будьте, схожу узнаю кого это мы видеть сподобились.
– Я с тобой пойду!
– Нельзя, княже.
Заглянул на огонек. Только в избе понял насколько задубел. Бабка, карга старая, видать из той породы, что за прежних богов зубами цепляется, приходу не очень-то и удивилась. Подслеповатая, что ли? Вблизи выглядела еще хлеще, чем когда наблюдал издали. Ага! Громовик на ее счет точно бы выразился, мол – Смерть добрую женщину посрать отпустила да и позабыла. И начинает эта добрая женщина вопросы пытать, в голове ковырять. Почувствовал! Повело, особливо когда в глаза заглянула.
Читать дальше