Тамара Скрипаль - Слава прогрессу!

– Привыкли уже, что можно запросто не только поговорить, но и повидаться с кем душе угодно, сидя в кресле, в своей квартире. А подумать, ну, не чудо ли? Разве возможно это было еще десяток, другой лет назад? Слава прогрессу! – так размышляя о резво развивающихся компьютерных технологиях, баба Тома с нетерпением дожидалась повторной загрузки системы.

Как ни странно, все проходило в штатном режиме, будто и не было аварийного отключения: черный экран, голубой, привычные заставки…

Ничего не предвещало неприятностей. Несмотря на это на душе было мерзко и тревожно, будто там тоже обосновались противные мурашики.

Тут вдруг резко затрезвонил домашний телефон, баба вздрогнула от неожиданности и схватила трубку.

– Алло, мамуля, что произошло? – это была Таня, ее дочь, – ты такая странная, застыла, потом руками замахала, перепуганная какая-то, я тебе кричала, кричала. А Никита все рвался к клавиатуре, повторял, что надо нажать, только на что он хотел нажать, я так и не поняла, а ты нас не видела, что ли?

Баба Тома объяснила, что за беда у нее приключилась, и они сообща решили, что сегодня связь возобновлять не будут, тем более что Никите скоро спать пора, а сейчас он отвлекся уже и занялся какими-то своими делами.

Будние дни недели пролетели привычно и быстро. В Питере родители Никиты, Дима и Таня, рано утром уезжали на работу, возвращались поздно вечером, часа за два до Никиткиного отбоя. А сынок, проводивший весь день с бабой Леной, изрядно соскучившийся по маме и папе, встречал их, непрерывно болтая и радостно подпрыгивая от избытка нахлынувших чувств.

Главная “подружка” Никиты, баба Лена, проживала вместе с молодой семьей сына Димы и делила со всеми быт и неудобства маленькой съемной квартирки.

Кемеровские баба Тома и дед Саша занимались ремонтом у себя дома. А разве еще кто-нибудь сомневается, что ремонт это полная катастрофа?! Он отнимает столько времени и сил, что скучать совсем не приходиться.

Но, не смотря на загруженность, баба никак не могла вытеснить из своей головы мысли о том, что произошло во время разговора с Питером. Казалось бы: ну, что такого случилось-то? Подумаешь, событие! Мало ли чего не бывает, и техника иногда дает сбои. Но недремлющая и настырная интуиция все время нашептывала ей, что сбой этот не обычный, и что-то за ним последует…

Наконец, пришла суббота. В Санкт-Петербурге наступило утро. Конечно, кто-то еще нежился в постели, наслаждаясь остатками сна, но основная масса петербуржцев не только проснулась, но и уже отзавтракала, и ароматным кофейком побаловалась.

Ну, а в сибирском городе Кемерово часовой пояс другой, там приближалось время обеда, и вполне бодрый городской народ вовсю занимался различными привычными делами.

Баба Тома тоже успела много чего сделать. Помимо того, что приготовила завтрак, и он был ею и дедом съеден, посуда вымыта, она накормила кошку, “лентяйкой” (так она называла швабру с поролоновым валиком вместо тряпки) бегло протерла полы, загрузила, включила стиральную машину…

Потом стала поливать цветы на подоконнике, глянула в окошко и замерла: такая красота, глаз не оторвать! Взгляду предстало снежное царство. Куда подевались черные протоптанные множеством ног пешеходные дорожки?! Все белым-бело. Ветки деревьев и кустов распушились, замохнатились от инея. Чистейший снежный покров серебрился от яркого солнца. Да, не поскупилось ночью небо, щедро посыпало землю снежком!

Прохожие явно наслаждались прекрасной погодой, шли прогулочным шагом, никуда не торопясь. Два малыша копошились у большой круглой клумбы, летом красочно цветущей, а сейчас похожей на большую тарелку, наполненную до краев чем-то белым и пушистым.

Детки увлеченно копались лопаточками в снегу и посыпали им друг дружку. Их мамы стояли рядом и не замечали этого: они были поглощены беседой.

Из-за угла дома, натягивая поводок, почти выбежала, помахивая хвостом, большая лохматая собака, а потом вслед за ней, появился коренастый парень. Хозяин пытался сдерживать собачий напор, но пес был молодой, игривый, и ему так хотелось порезвиться, размять залежавшееся в тесной городской квартире сильное тело. Не обращая внимания на надетый намордник, он радостно зарывался носом поглубже в снег, при этом пробуривая толщу еще не слежавшихся сугробиков, и поднимал над собой целые облака белой пыли. Потом бурно отряхивался, катался, переваливаясь с боку на бок, и снова зарывался в снег.