Алексей Широков - Осколки клана

А ведь всего-то в один из жарких июньских дней свозила меня на летуне в княжескую тюрьму «Лефортовская бездна», где так словесно разложила в споре клеймёного рецидивиста со стажем, приготовленного к отправке на каторгу, что и я, и, главное, этот бандюган признали, что нихрена-то мы в воровском жаргоне не понимаем. В отличие от неё. Ну а по дороге обратно объяснила, что важно уметь разговаривать правильно и ценить родной язык, потому как он Велик и Могуч, а всё остальное – от «высокого штиля» до той же «фени» – наносное. И при необходимости, а также крохах знаний легко воспроизводимое. Естественно, что я так бы не проникся даже после наглядной демонстрации её превосходства, если бы последующий месяц не был превращён учительницей этикета в каторгу уже для меня и моего мозга.

– Революционер, что ль? – скривился я в ответ, понимая, что нарвался не просто на «артельщиков», а на так называемых «правошей». – Башни рабочим, платформы посадским, клановых принцесс тебе, а духов вообще не существует?

Пришедшее из европейских полисов социально-политическое учение некоего немца Венерикса, предрекающее неизбежность победоносного бунта простых людей против кланового диктата и утверждавшего, что именно чародеи призывают духов, дабы держать остальных в положении рабов, давно уже проникло в Москву, и именно среди пролетариата и «Артельщиков» находило наиболее верных сторонников. Кому-то оно импонировало идеями тотального передела власти. Кому-то – теорией правового равенства и даже неизгладимого долга одарённых перед обычными людьми, но в основном таким людям нравился лозунг «всё отнять и поделить!»

Тяжёлая жизнь на дне и невозможность вот просто так взять и улучшить своё положение, а также то, что большинство граждан, обитающих за стенами Полиса, никогда не видели и не увидят ни одержимых, ни чудовищ, разве что за исключением лилипов, только подталкивали население к такой вот ереси. Причём самым опасным в ней было то, что строилась она, в общем-то, на правдивых тезисах. Так, например, чародеи, в отличие от простых людей, действительно сильнее притягивали к себе духов из-за значительно более развитого ядра, вот только когда на одной ограниченной территории проживает большое количество человек, духи идут на общий эгрегор, а не на локальный источник живицы. И всё в том же духе.

– Ты смотри, а эксплуататор не обгадился! – выдал ещё один борец за беспредельную справедливость. – Вон морщит нос от трудового народа…

На этом переговоры и закончились, потому как нужны они были только для того, чтобы отвлечь жертву на то время, покуда подельники за спиной не приблизятся настолько, чтобы стукнуть её чем-нибудь тяжёлым по голове. Правда, в моём случае это был выстрел приличных размеров камнем в затылок из самодельного метателя. Так называемого «пружинника».

Впрочем, так как я его заранее срисовал, увернуться нынешнему мне было несложно. Правда, сразу же пришлось пожалеть, что, в отличие от той же Нинки и остальных, даже Лены, ножи бросать меня никто не учил. Наёмникам оно как-то без надобности – у них пулевики есть, – да и само по себе, без печатей, метательное оружие малоэффективно. Так что один клинок воткнулся и то как-то криво, второй ударился рукоятью, а третий и вовсе плашмя, весело зазвенев по мостовой.

Пропуская над собой свистнувшую арматурину, обмотанную колючей проволокой, я вновь задумался о вселенской несправедливости. Использовать бы сейчас чары «Сферы», которые так хорошо и качественно разносили взрывами всё вокруг. Но нет! Нельзя… Проснувшаяся сила Бажовых, вышедшая после ритуала садовников на новый уровень, работала совсем по-другому. И если раньше я при взаимодействии ядер «Ледяной Воды» и «Зелёного Пламени» просто уничтожил бы нападавших, то моё нынешнее «Холодное Жидкое Зелёное Пламя», которое ещё и хрен потушишь, «правошей» бы сожгло, но при этом могло устроить такой жуткий пожар, какого Москва ещё не знала!

Другими словами, мне было запрещено пользоваться чарами в городе. Потому как моему желанию «потухнуть» оно не подчинялось и пожрало бы даже камень, бетон и воду.

Впрочем, смысла в нём при подобной драке и не было. Пробив прямой в челюсть подпевале лидера артели, я ногой вбил в рот зубы ещё одному нападавшему, гарантированно выводя его из строя. Уворачиваясь от богатырского взмаха молотом, приложил парня с арматуриной и тут же подсёк ноги ещё двоим, отчего один просто упал, а второй с хрустом треснулся головой о мостовую. А вот лидера я жалеть не стал. Понимаю, что жизнь у многих людей не мёд и даже не сахар, но гад, распаляющий правошовскими речами других людей, – нынче мой социальный враг, а потому охваченный зелёным пламенем кулак изумрудной вспышкой превратил его голову в уносимый помойным сквозняком нижнего уровня пепел. Подобные выбросы живицы, к счастью, я ещё мог контролировать.