Георгий Лопатин - Спасатель

– А от этой заграничной пакости, только еще больше пить хочется, хоть выливай…

Но выливать конечно не стал. Все-таки питье высококалорийное за счет огромного количества растворенного сахара.

Обеспокоенность Александра количеством воды легко объяснялась. Дело в том, что он все немного успел осмотреться, а так же свежий ветер, отогнав испарения керосина, принес запахи этого мира и были они далеко от приятных. В том смысле, что густо пахло болотом: тиной, тухловатыми испарениями от гниющей органики, аммиаком и прочим. А в болоте трудно найти хорошую воду. Конечно набрать жидкости не проблема, как и профильтровать, а так же прокипятить, но вот от поганого вкуса никуда не денешься.

– Да и имеющиеся запасы воды могут испортиться раньше, чем я все выпью, просто стухнет… Так что экономить тоже смысла нет…

Рассортировав продовольствие, приготовив к изничтожению в первую очередь хлеб и прочие скоропортящиеся продукты, Долгушин взялся за оружие, что осталось от охотников.

Первым он взял нарезкой карабин СКС, как наиболее смертоносное оружие на дальних дистанциях. Карабин был стареньким, потертым, но ухоженным, что подтвердила частичная разборка. Можно было надеяться, что он не подведет. Стреляли из него, если судить по хорошо сохранившимся нарезам, не часто.

С патронами правда оказалось плачевно, всего двадцать штук, десять в обойме и еще десяток в подсумке. Пострелять охотники как видно не успели, случился у них такой вот конфуз.

Второй ствол представлял собой охотничье ружье ИЖ-27 с вертикальным расположением стволов, двенадцатого калибра.

С боезапасом так же все было безрадостно. Те же двадцать штук в гнездах на специальном охотничьем поясе. Причем одна половина патронов оказалась снаряжена крупной дробью, а вторая – пули. Последнее порадовало. Пуля двенадцатого калибра, это о-го-го! Да и дробь с близкого расстояния не подарок. Но мало, мало черт возьми!

– Но оно и понятно, не на войну ведь собрались – на охоту. А на охоте даже того, что с собой взяли – много. И на кого они охотиться ходили? На медведей что ли?

Александр после короткого размышления решил все же не проводить пробный отстрел. Зачем впустую патроны палить? Охотники выглядели справными, оружие ухожено, значит и стрелять все должно нормально.

Что до дроби, то если не охотиться на всякую мелочь типа птичек, а использовать оружие лишь для самозащиты, то патроны можно переснарядить самодельными пулями, образец есть и выплавить из свинца не составит проблем. Со свинцом так же вопрос решаем, помимо дроби, можно переплавить одну пластинку из аккумулятора, что как оказывается приказал долго жить. Из треснувшего корпуса вытекал электролит.

– Вопрос лишь с навеской пороха. Одинакова она у дробового и пулевого патрона или разная? В крайнем случае переделками можно стрелять на близких дистанциях…

У пилотов нашелся сигнальный пистолет с дюжиной патронов. Кроме того имелось у них с десяток ручных осветительных ракетниц и десяток фаеров с белым и красным дымом, вроде тех что болельщики обожают жечь на стадионах.

Вооружившись карабином, а так же найденным в кабине пилотов биноклем, Александр, прихватив бутылочку с минеральной водой, отправился на короткую разведку. Ему всего-то и требовалось, что взобраться на вершину невысокой горы, Долгушин оценил ее высоту метров в сто, в которую собственно и врезался вертолет и скатился по ее крутому склону смяв всю растительность.

На полпути к вершине, там, где закончились заросли бамбука и еще какого-то кустарника Александр нашел помятый топливный бак. Часть топлива вытекла, но сколько-то осталось. Долгушин путем простукивания бака определил, что где-то четверть емкости сохранилось.

– Не так, чтобы много, но и немало, мне хватит за глаза…

В качестве потребителя топлива могли выступать генератор, чтобы запитать различный электроинструмент, а так же бензопила. Конечно бензопиле и генератору лучше использовать бензин пара десятилитровых канистр к ним имелась, но и керосин подойдет.

Тут и там валялись оторвавшиеся и поломавшиеся лопасти.

С половины пути, пошел голый камень, к тому же стало круче и взбираться стало гораздо тяжелее, потому как камень был слишком гладким. Скользкости добавлял поросший на камне влажный лишай.

«Такое впечатление, что скалу хорошо обточил ледник, – подумал Александр. – Да и форма самой горы на это сильно намекает… этакий наполовину вкопанный лежащий на боку длинный конус».