Дэниэл Фостер - Кровавый век. Дух воина

Штиль благостного настроения потревожило бурчание Вьёрда.

– Брр, холод-то какой собачий, – дыхнул паром воин. Его бороду покрыл густой слой инея. Отстегнув от пояса кожаную флягу, он отхлебнул большой глоток. – Ух! На вот, угостись, – протянул ее Брудвару. – Это пойло согревает так, будто в парильню сходил. Настой из яблок и меда. Крепкий, зараза, что круп моей лошадки.

– А я не замерз, – усмехнулся Брудвар, отказываясь от напитка. – Все удивляюсь, ты ж говорил, что родился у Ледяных Вод? Да там плевок превращается в ледышку еще до того, как коснется земли. Тебе ли бояться зимы?

– Ха! – прыснул раскрасневшийся, словно вареный рак, мужчина. – Есть мудрые слова на этот счет…

– Не сомневаюсь… – Ни для кого в дружине не было секретом, что Вьёрд знал множество пословиц и поговорок и любил их использовать в своих речах.

– Настоящий северянин не тот, кто холода не боится, а тот, кто тепло одевается.

– Знаю, слышал, – прищурился Брудвар.

– Бывало вот, ветер как дунет, так тебе будто дубиной по роже вмазали – до того больно и жжет все. Губы сдуру оближешь – так скоро кровь на языке почувствуешь. А ежели меч не с той стороны возьмешь, так оставишь на железе свою кожу.

– От такой погоды никакая одежда не спасет, – заметил Брудвар, задумчиво смотря на звезды.

– Ну, выручали нас шкуры оленей и белых медведей. Последних, правда, еще завалить надо и самому при том не подохнуть… Ну а ежели нос или пальцы отморозишь, то спасаться нужно было жиром нерпы или моржа. Обмажешься им – и, хоть и воняешь жутко, зато нос при тебе останется и дышится легче. Да… Видят Предки, если и существует самое поганое на свете место, так это побережье Ледяных Вод.

– Неудивительно, что там почти никто не живет…

Разговоры, как им и полагалось, заметно ускорили течение времени. Между тем светало. По мере приближения к Ущелью беспечная и легкая улыбка сползала с лица сына Эрнульфа. Закрывая глаза, он видел лица тех стариков, которые так и не отреклись от своих речей. Будущий вождь крепко задумался над словами о таинственной силе фэрла. В честном бою Брудвару не было равных, но мысль о том, что Айтул мог обладать какими-то необычными способностями, тревожила воина. По этой причине он решил поискать ответы в сказаниях прошлого.

Ночь, когда его народ впервые услышал шепот Предков, вошла в историю как Ночь откровений или Ночь двух лун. Избранные узрели один и тот же сон: им явились Эргуны – прародители северян, древнейшие из древнейших. Они открыли тайну рун и поделились своей силой, наказав хранить вечную память о той священной ночи. Тех же, кого коснулась рука Предков, стали называть шаманами.

Легенды шептали о том, что в те времена шаманы обладали невиданной властью и мощью. Они могли управлять ветром, огнем и водой, вызывать дожди и раздвигать тучи, общаться с духами и подчинять животных. С тех самых седых пор Север и стали называть Землей древних предков, то есть Эргунсвальдом. Сам же Эргунсвальд в те времена был совсем другим. В темных недрах его гор, в топях болот и в дремучих лесах обитали такие чудовища и существа, сразить которых без помощи шаманов было невозможно.

Брудвар вспомнил кровавые легенды о варгальдах, о таинственных леших, похищавших детей, о жестоких риганах, варивших пленников в котлах, о кошмаре всего сущего – мерзком Ярдуке, которым и по сей день проклинают врагов. О беспросветном небе за Грозовым хребтом. Вот ведь действительно странная вещь – над половиной Севера и по сей день не светят звезды! Шаманы говорили, что это последствия древней войны духов.

Однако все упоминания о той силе Предков, диковинных зверях и событиях исчезли больше тысячи лет назад. Даже мудрейшие из ныне живущих – шаманы из Круга Озаренных, подтверждали, что магия, или волшебство, как называли эту силу в Империи, покинула Эргунсвальд давным-давно…

Исходя из того, что было известно будущему вождю, получалось так, что либо фэрл Айтул действительно стал новым избранным, единственным на всем Севере, либо аркалы тронулись умом, причем все поголовно. Жаль, но все предположения были лишь домыслами. К счастью, в его дружине имелся человек, который всегда знал больше других, когда речь заходила о тайнах древности.

– Признаюсь, Вьёрд, меня тревожат слова того старика о силе Айтула, – нарушил молчание Брудвар. – Хоть я и считаю их дикой выдумкой, ожидать можно чего угодно. Особенно от человека, предательски убившего моего отца… И брата.