Дэниэл Фостер - Кровавый век. Дух воина

Брудвар поднял оружие, ухватив двумя руками. Невзирая на внушительный размер – с рукоятью он доставал рослому воину до плеч, – меч был таким легким, будто сделан из дерева. Сын Эрнульфа тут же захотел проверить баланс. Вопросительно посмотрел на шамана – тот снова молча кивнул. Брудвар мастерски закрутил «мельницу» и совершил несколько взмахов. Как он и полагал, балансировка оружия была идеальной.

Чем дольше он держал меч, тем меньше хотел отпускать. Брудвар словно породнился с оружием, стал с ним одним целым. Странное чувство охватило все тело: мышцы налились молодой силой, а боль от полученных ран таяла, как весенний снег. Нарастающей волной, от маленького гребня до могучего цунами, в сердце поднялась непоколебимая уверенность в том, что с этим мечом ему по силам одолеть даже Айтула.

Не дожидаясь, пока Брудвар вернет оружие, и видя, что делать этого сыну Эрнульфа абсолютно не хочется, Койун приоткрыл завесу тайны.

– В руках своих ты держишь Ярость Солнца – так мы зовем этот меч. Во времена, когда на месте Скаймонда высился густой лес, а северяне гибли от когтей, зубов и темных сил тварей, отравлявших Эргунсвальд, жил вождь Рикьям Всевидящий Глаз. – Шаман посмотрел на Брудвара, ожидая увидеть понимание. Но воин лишь рассеянно сжал губы: имя легендарного вождя аркалов ничего ему не говорило. Он уже и позабыть-то успел, что до того, как его Предки замыслили объединить Север, каждое племя возглавлял свой вождь. Позже, в дань старым традициям, вождями стали называть только правителей Скаймонда, а прежних главарей племен – фэрлами. Койун продолжил:

– Легенды гласят, что предки аркалов издавна воевали с гаржантами – полулюдьми-полузверями, населявшими горы. Главной угрозой были их колдуны, чьи мерзкие ритуалы наводили ужас на все племя, а проклятья – опустошали деревни. Но Рикьям вознамерился покончить с ними раз и навсегда. На плато Первого Огня он обратился к Предкам, прося их помощи. Он взывал к ним денно и нощно. И его зов не остался без ответа, Великий Орел прилетел к Рикьяму и унес его в Небесную Кузницу. Там Рикьям познал мудрость Родового Кольца и услышал голоса Эргунов. Они направили его, и вождь выковал этот меч, вложив в него мощь солнца и всю ярость наших Предков. С этим оружием вождь стал неуязвим для сил колдунов. Рикьям повел аркалов за собой и выиграл ту войну. Но согласно преданиям, со смертью последнего гаржанта меч потерял свое могущество, тем самым исполнив свое предназначение. С тех пор оружие хранилось Советом Старейшин как величайшая реликвия нашего народа… – Шаман ненадолго замолчал.

– Но с недавних пор, когда Айтул обрел силу, меч снова ожил, и в нем проснулось солнце. И чем ближе мы подходим к Айтулу, тем ярче становится его сияние. Фэрл знает об этом мече, ищет его и, думаю, хочет уничтожить. Мне пришлось выкрасть реликвию. Ибо тот, кто владеет Яростью Солнца, не подвластен губительным силам, бросающим вызов мощи и власти Предков.

Выслушав рассказ, Брудвар задал лишь один вопрос:

– Шепот Ветра, в знак нашей будущей дружбы и взаимного уважения, доверишь ли ты мне реликвию твоего племени?

Койун задумчиво промолчал, словно размышляя над просьбой Брудвара. Словно. Внутри он ликовал и благодарил Предков за эту встречу. Если все сложится как нельзя лучше, то его стараниями аркалы будут спасены. А между спасителем и будущим вождем Скаймонда установятся крепкие отношения, которые позволят шаману стать фэрлом родного свальда. Раньше Койун даже и не представлял себя в этой роли: мудрый шаман никогда не гнался за властью. Но это было до того, как он почуял ветер перемен. Наконец, шаман ответил утвердительно.

Брудвар благодарно кивнул и убрал оружие в ножны. С того момента, как он тронул рукоять меча, воин уже знал, что вернется и попытается завершить начатое. Да, он безумно хотел уйти как можно дальше от этого места, передохнуть, залечить раны, узнать, в конце концов, где прячутся остатки его дружины и где носит Фронсуда с его армией. Но Брудвар с детства был настоящим вожаком, ему предстояло стать вождем всего Эргунсвальда. Он понимал, что настоящий лидер, хочется ему или нет, должен брать на себя ответственность, не перекладывая ее на других, и делать то, что должно, подавая пример своим людям. В то злополучное ущелье он пришел на поводу у честолюбия и гордости, сейчас же им двигали совсем иные чувства. Кроме того, он был достаточно смел, чтобы не врать себе: обратно его манили и карие глаза рыжеволосой безмолвной девушки ослепительной красоты, чей запах продолжал сводить его с ума.